— Еду вот по своему обходу, — сказала наконец Зинаида, проходя к столу. — Смотрю: ваш дом — любота, приятно взглянуть: все на месте, все прибрано. Дай, думаю, зайду на беседки, ни разу не бывала.

— Живем, да… Особо-то, конечно, не очень чтобы, ну а так делаем, стараемся, как же… — степенно сказал Захар и опять простодушно стал смотреть на Зинаиду.

«Черт знает что такое! Это вообще ни в какие мерки!» — поражалась она его невозмутимостью.

— А чего дома-то? День стоит красный… — кивнула в окно.

— Это мы знаем. Не беспокойтесь. Пашу тут, за леском, приехал пообедать.

— И то верно, — Зинаида поперхнулась: не туда пошел разговор, совсем не туда.

— Пахать, пахать надо, — сказал он, что-то прикидывая в уме, соображая. — Да вот принесла почтальонка газету, взял, смотрю — сводка. Где Захар с Виктором? На третьем-четвертом местах. Обошли. Ну, этого Крюкова из «Зари коммунизма» я знаю, стоящий мужик, настырный. А тут еще какой-то Сватьин выискался из «Рассвета», не знаю такого, я всех старых трактористов знаю, поди, пэтэушник зеленый… Да зря они! Не выйдет! Все равно перешибу. Возьму свои гектары!..

— Чего уступать. Надо обставить! Обставите, это уж как пить дать, — подхватила Зинаида.

— В прошлом году как было на посеве? На Пуховых уж и рукой махнули: дескать, заткнули их, сводку возьмешь, все сзади да сзади. А что получилось? Р-раз из-за спины — первая премия в руках.

Захар сомкнул шершавые, посеченные губы, нацелился — бродили в нем упрямство, воля, дорогу он не намерен уступать.

— Все бы хорошо, Захар Батькович, — обрывая робость и суетливо раскрывая сумку, нахмурилась Зинаида. — Все бы хорошо, только и своевольничать никому не след, даже и передовикам, которые в уважении… Во всем надо блюсти порядок… Никак не ожидала, что на такое пойдете…

Захар недоуменно посмотрел на Зинаиду, но вдруг лицо его по-детски осветилось догадкой:

— Про березы-то? Извиняй, конечно. Мне председатель сказал: спили пока, потом выпишешь. Я пахал в Гривах, ну и по пути-то приволок. Извиняй, ладно…

— Председатель! Кто он будет, Захар? Он в колхозе пусть распоряжается, а в лесу он не хозяин! И ты это знаешь! Нет, хватит! Составляю акт, в конторе разберутся!..

— Обожди, — примирительно, с добродушной улыбкой развел жесткие ладони Захар. — Выписано же…

— Где, где выписка?

— Соня придет, выписано, ну что ты… Вон и она как раз, сейчас покажет…

— Какие все умники! — гневалась Зинаида. — У нас места для поруба отведены, каждое дерево проклеймено. А вы куда поперлись! Главно, в Масляну-рошу!..

В сенцах раздались грузные шаги, отворилась дверь и — вот она, Соня, завмаг губинский. Взглянешь со стороны — кубышка, колобок сдобный, как говорится, поперек шире. В тридцать-то пять лет так раздобреть! Но за прилавком Соня легка и проворна.