Он брел обратно, охваченный грустными размышлениями. Сержант уже построил людей и выжидательно отвел Питера Марлоу в сторону.

– Они готовы, сэр. И я проверил инструменты. – Он понизил голос. – Он купил ее?

– Да. – Сейчас Питер Марлоу решился. Он сунул руку в карман и достал пачку банкнот. – Вот, держите. Шестьдесят пять долларов.

– Сэр, вы настоящий джентльмен! – Он отделил от пачки пятидолларовую бумажку и предложил ее Марлоу. – Я должен вам еще доллар и пятьдесят центов.

– Вы ничего мне не должны.

– Десять процентов ваши. Они законны, и я рад отдать их вам. Я отдам вам полтора доллара, как только у меня будет мелочь.

Питер Марлоу оттолкнул банкноту.

– Нет! – Внезапно он почувствовал вину. – Оставьте себе.

– Я настаиваю, – сказал сержант, заталкивая бумажку в руку Питера.

– Послушайте, сержант…

– Ну пятерку, по крайней мере, возьмите. Я буду чувствовать себя ужасно, если вы не возьмете. Ужасно. Я не могу вас отблагодарить как следует.

На обратном пути Питер Марлоу молчал. Он чувствовал себя скотиной с огромной пачкой денег в кармане. Он понимал, что обязан этими деньгами Кингу, и был доволен, что они у него есть. Теперь он сможет купить еды своей группе. Сержант обратился к нему только потому, что он знал Кинга, и Кинг, а не сержант был его другом. Все это злосчастное дело снова и снова проворачивалось в его мыслях, когда он вошел в свою хижину.

– Грей хочет видеть тебя, Питер, – сказал Эварт.

– Зачем?

– Не знаю, Питер, старина. Но кажется, у него чесалось по какой-то причине в одном месте.

Усталый мозг Питера Марлоу переключился на новую неприятность. Должно быть, это как-то связано с Кингом. Грей предвещал беду. «Ну давай думай, думай, Питер. Деревня? Часы? Бриллиант? О бог мой – ручка? Нет, это уже глупо. Грей об этом еще не мог узнать. Пойти к Кингу? Может быть, он что-то знает по этому поводу? Опасно. Вероятно, Грей именно поэтому передал сообщение через Эварта, чтобы заставить меня совершить ошибку. Он наверняка знал, что я на работах.

Нет смысла идти как баран на бойню, когда ты потный и грязный.

Сначала в душ, потом поплетусь к тюремной хижине. Потяну время».

И он отправился в душ. Джонни Хокинс тоже стоял под струей.

– Привет, Питер, – окликнул Хокинс.