* * *

Длинная цепь преследователей шумно выросла на холме и странным образом замерла. Кое-где запаленные скачкой лошади вставали на дыбы, но в целом шеренга мятежников держала равнение.

Торрес и отец Ромеро переглянулись:

—  Какого дьявола они медлят?

Мексиканцы продолжали оставаться на месте, всё так же сдерживая коней, глядя на беглецов так, как если бы они были по меньшей мере восставшими из ада.

—  Господи Свят! Иисус Мария… Ангелы небесные! Не может быть… — прохрипел Торрес, крепче сжимая карабин, и вдруг, задыхаясь от радостной истерики, зарыдал.

—  Свои!.. Свои-и-и!!!

Отец Ромеро обернулся, напрягая жилистую шею… о нет! Он не верил глазам: из леса, что обрамлял берег реки, четкими двойками выезжали волонтеры Сальвареса де Аргуэлло, а рядом с ним на крапчатом жеребце рысил комендант Ксавье де Хурадо.

Выехав из рощи, сотня перестроилась в боевой порядок, отгородив несчастных от мятежников. Левый фланг ее упирался в реку, а правый — в лес. В какой-то момент Сальварес дал знак, и синий ряд солдатских мундиров озарила во всю его длину яркая вспышка, будто молния, а над головой повстанцев зависло высокое медное стаккато боевой трубы.

Волонтеры выхватили из ножен сабли — это и была слепящая вспышка. А потом, сотрясая землю, эскадрон бросился в атаку. Труба к этому времени смолкла, и не было слышно ни звука, кроме сухого грохота сотен подкованных копыт, да грозного позвякивания пустых ножен.

Инсургенты некоторое время продолжали оставаться в седлах, точно околдованные зрелищем. Потом огрызнулись нестройной пальбой и, окончательно убедившись, что проиграли, шумно, точно стервятники, у которых отобрали кусок падали, погнали лошадей на восток.

Глава 15

Глава 15

Сидя у потрескивающего камина, дон Хуан де Аргуэлло задумчиво полировал ногти. После неудачного падения на охоте губернатор теперь мало выходил из кабинета, стал необыкновенно чувствителен к сквознякам и вечерней прохладе. Кости его ныли, и он искал нагретого воздуха. Вот почему этим теплым вечером пылал камин.

Находясь в кресле, он увидел в мерцающее зеркало напуганно приближающуюся фигуру слуги. Увидел и пошевельнулся лишь затем, чтобы выразить свою досаду.

«Опять этот старый осел Мацета, — Эль Санто раздраженно передернул плечами, забросил ногу и остался сидеть с бледными полуприкрытыми веками. — Одно утешает: он хоть и слаб умом, зато предан как пес — яду в стакан не насыплет».

Вслед за слугой он мельком разглядел в зеркале еще какую-то мужскую фигуру в кавалерийском мундире, почтительно замеревшую у дверей кабинета.