Узрев, что беглецы всё-таки захлестывают лошадей именно к этой громаде, повстанцы испустили ликующий вопль и дали дружный залп.

Скакавший на полкорпуса сзади Эрнан, еще совсем юный, жалобно вскрикнул. Раскаленная добела волна боли заставила его выронить карабин.

—  Эрнан! — Торрес стиснул в отчаянье зубы. Он видел, словно в кошмарном сне, где все движения замедляются, кажутся безумными и ненужными, как его друг начал падать… Из рта его толчками шла кровь, совсем как у птицы, которую сбили камнем. Зависнув в стременах, он бился головой о землю, кивер слетел, руки безжизненно волочились по колючей траве. Удерживая ошалевшего жеребца, Торрес задыхался от слез и бессилия хоть как-то помочь другу…

Дикий визг и нарастающий дробный топот точно хлестнули его по лицу. Из-за холма в красном облаке пыли выметнулись инсургенты. Несколько пуль просвистело у головы. Всадники в широкополых кожаных шляпах и пончо, ощерив зубы, сверкали саблями, что-то кричали, целясь в него из ружей.

Точно в чаду Торрес прильнул к шее коня и понесся прочь.

* * *

Мятежники заревели от бешенства, когда увидели, как монах, увлекая за собой оставшегося в живых драгуна, внезапно нырнул в заросли мескито и скрылся в тесном ущелье, которое он высмотрел еще с гребня холма.

Соединившиеся отряды вновь разделились: часть их последовала за испанцами в каньон, другие погнали лошадей в обход. Отец Ромеро и Торрес, доверившись скакунам, вихрем неслись по темному жерлу. И они намного опередили бы преследователей, если бы грунт здесь не был таким сыпучим и рыхлым. Торрес задыхался. Во рту всё пересохло. Нос его был забит кровью и песком. Сжав челюсти, он временами отключал рассудок — так было легче. Но всё равно каждый скок жеребца отдавался тяжелым ударом в затылок. Минуты тянулись мучительно долго, а часы скачки… они были уже за пределами человеческих представлений о времени.

Падре тоже начал сдавать; спина раскалывалась от усталости, воздух жег ему легкие, а рука, державшая тяжелый кавалерийский штуцер, налилась свинцом. «Еще немного, еще, еще!» — обманывали они свою плоть лживыми посулами, склоняя ее к борьбе за жизнь.

Когда солнце вновь осветило им лица по ту сторону каменной гряды, четверо мятежников, успевших обогнуть препятствие, преградили им путь на Пасо-Роблес. Испанцы хотели было направить коней к югу, но и оттуда уже доносился нарастающий топот копыт. А из ущелья с минуты на минуту должны были раздаться выстрелы. Каждый миг колебания грозил смертью.

—  С нами Бог! — падре, сверкая глазами, бросился на врага, вскидывая штуцер. Торрес, не отставая, на всем скаку выхватил саблю.