—  Она не шлюха, — сквозь слезы простонал трактирщик и упал на колени.

—  Не шлюха? — ударом ноги в грудь жагунсо отбросил трактирщика к стене. — О, это адское племя! Да эта девка б…, и ее мать и бабка тоже были солдатские овцы. Уж я уверен, братья, — пьяно сверкая глазами, проревел Анжело, — что эта сука никогда не сомневалась, что двое мужчин с ней на соломе всегда лучше, чем один. А таких как ты, Лопес, тихих козокрадов, я тоже хорошо знаю. Знаю… ваши повадки! Сандалии к копытам привязать, чтоб было трудно сыскать пропажу… Ладно, всё это дешевая болтовня, старик… на которую не купишь и вина, но одно уясни: та девка, что у тебя наверху, шлюха, и будь я проклят, если ее не поимеют сегодня все мои славные парни, вместе с ее теткой!

—  Она… не шлюха… — едва слышно снова слетело с губ.

—  Все бабы на земле шлюхи! — стилет мелькнул, будто солнечный блик, и рассек щеку Лопеса. — А твоя, хромоногий, — Анжело растянул губы в жестокой улыбке, продолжая вкрадчиво выцеживать слова, — на мой взгляд, не просто шлюха, а большая шлюха. Или не так?

Лопес молчал, не смея отвести взгляд от мерцающей стали. И по мере того как стилет медленно приближался к его глазам, он всё ниже и ниже склонял перед ним голову, точно перед святыней.

—  Так ты согласен со мною?

—  Д-д-да… — ломаясь духом, прохрипел лавочник. Дрожащие пальцы пытались удержать расползающуюся щеку. Кровь моросила на его белые штаны и жилет, а он тупо смотрел то на алые пятна, то на зеркала, в котором порезанная плоть раскрывала в зевоте свой безобразный красный рот.

Глава 22

Глава 22

Тиберия лежала с закрытыми глазами, настороженно прислушиваясь к неясному шуму, крикам и голосам, доносившимся до нее точно из гулкого ущелья. Затем, когда послышались тяжелые шаги по лестнице и громкие причитания дядюшки Лопеса, она соскочила с кровати, сердце забилось, а мысли лихорадочно путались в поисках выхода.

—  Тиберия! Где ты, моя райская пташка?

Грубый голос навеселе стегнул ее слух не хуже кнута. Она метнулась к окну, ощущая себя в мышеловке. Сердце колотилось прямо о стягивающий грудь корсаж. Она распахнула окно, но дверь без замка распахнулась, и в комнату ввалился Риос.

—  Эй, погоди! — он протестующе замахал огромной ручищей. — Так не пойдет. Куда ты спешишь?

—  В гамак, мечтать о любви! — она на шаг отступила к окну.

—  Ну-ну, не глупи! — он взялся за пистолет. — Эта свинцовая дура, один черт, успеет поцеловать тебя. А ты вчера здорово пела у реки. Мне понравилось…

—  Я знаю. Просто сказочно, — Тиберия сжала губы. — Вали отсюда, куда шел!