– Не знаю. Но не думаю, что долго. Горы нас короткой дорогой ведут.

– Вот что, Аржан, ты нас не путай. Как так – горы ведут? Сами ведь идем, тропы ищем.

– Но тропы ведь в горах. Я горы слушаю и тропу выбираю. Быстро дойдем.

– Но идем-то мы сами, нету знаков там каких-нибудь или еще чего такого. Как горы ведут-то?

– Знаков много, просто их видеть надо. Я горы слышу, а ты нет.

Силантий махнул рукой, отчаявшись разобраться в алтайских премудростях:

– Ладно, пусть так. Главное, чтобы не закрутили нас горы.

– Алмыс только плохого человека водить станет и с тропы сбивать. А хорошему человеку бояться нечего.

– Это что еще за чудо такое – алмыс? – Иван Младший заинтересованно смотрел на алтайца.

Слушать ответ Матвей не стал, не успел еще забыть рассказ Аржана про алтайского охотника и его жену. Устроился поудобнее на лежаке из лапника, бросив на него сверху овчинку, и закрыл глаза. Спать после сытного горячего ужина хотелось отчаянно, и Матвей уже проваливался в сон, когда к нему подсел Аржан.

– Матавей, ты решил, что делать с бандитами этими?

Матвей открыл глаза и серьезно глянул на алтайца. Тот смотрел на него выжидательно, но глаза были безмятежны. Что ни решит Матвей, ему все будет ладно.

– В город повезем. Повяжем и повезем. Там Любава, она против них на суде говорить станет.

– А если они драться будут? Они ведь с оружием все.

– Тогда и мы станем. Жалеть их никто не будет.

– Как их брать хочешь?

– Не знаю пока, на месте решим. А ты что думаешь?

В черных глазах Аржана отражались язычки пламени, тени гуляли по лицу, придавая ему мрачноватое выражение.

– Я думаю, их стрелять надо.

– Все бы тебе стрелять… Не можем мы их стрелять. Не мы жизнь давали, не нам ее и забирать.