Они сидели друг против друга, и он смотрел на нее такими глазами, что она вдруг пригладила волосы и скрестила руки на груди, прикрывая ее, словно хотела защитить от неведомой опасности.

– Сторма, ты хоть понимаешь, черт возьми, о чем ты говоришь? – спросил он.

– Я больше не хочу, чтобы ты тратил время попусту, – сказала она. – Ты немедленно должен подумать о своей карьере, если вообще собираешься пробить себе дорогу и чего-то достичь в жизни.

– Но это и есть моя дорога… это наша с тобой дорога, – ошарашенно глядя на нее, сказал он. – Мы же обо всем с тобой договорились. Я отправляюсь на Чакас-Гейт и построю там для нас дом.

– Дом! – с искренним ужасом воскликнула она. – Где, в буше? Соломенную хижину? Марк, ты что, сошел с ума?

– Но я думал…

– Тебе пора уже начинать зарабатывать деньги, – решительно заявила она.

Схватив блузку, Сторма просунула в нее голову, и ее взъерошенная голова снова возникла над воротом.

– И забыть все эти детские забавы, – добавила она.

– Я буду зарабатывать деньги, – сказал он; выражение его лица стало холодным, почти враждебным.

– Какие деньги? – таким же ледяным тоном спросила она.

– У меня будет жалованье.

– Жалованье? – переспросила она и, запрокинув голову, звонко и презрительно расхохоталась. – Ах, в самом деле, жалованье! И сколько же?

– Не знаю, – признался он. – На самом деле это не так уж важно.

– Ты еще совсем ребенок, Марк. Ты знаешь об этом? Жалованье… каких-нибудь двадцать фунтов в неделю, да? Ты можешь себе представить, чтобы я жила на твое жалкое жалованье? – она вложила в это слово максимум пренебрежения. – Ты хоть знаешь, кто живет на жалованье? Мистер Сматерс живет на жалованье!

Прыгая на одной ножке, она отчаянно пыталась надеть панталоны.

– Папины рабочие на лесопилках живут на жалованье. Слуги, которые стоят у стола у тебя за спиной, конюхи – вот кто живет на жалованье.

Она уже натягивала на себя бриджи для верховой езды, и вместе с ними к ней возвращалось все ее чувство собственного достоинства.

– Настоящие мужчины не получают жалованья, Марк, – говорила она пронзительно-громким голосом. – Ты ведь знаешь, что делают настоящие мужчины, да?

Марк молча покачал головой; вынужденный последовать ее примеру, он тоже уже застегивал пуговицы на гульфике бриджей.