Нет, почему это, думал Всеслав, нет, я не зверь! И сердито сказал:

– Так! Не перечил, говоришь! – и получилось очень хрипло, он откашлялся, не помогло, и он опять хрипел: – А в чем я Глебу не перечил?

– А в том, что он Марию взял, дочь Ярополкову. Тогда брат Ярополк был твой наизаклятый враг, а ныне такой враг – брат Мономах.

– И ты, Давыд…

– И я. Глеб взял Марию… Ну и я возьму Марию! Дочь Мономахову. На том и целовали крест.

Вот оно как! Всеслав растерянно молчал. Так и другие все молчали… А после Ростислав опять не удержался и сказал – с елеем в голосе:

– Была одна Мария, Глебова, а скоро и еще одна придет – Давыдова Мария. Вот радость-то!

Но его как будто не расслышали – молчали. Всеслав смотрел в стол, усмехался. А что теперь еще осталось, думал. Ведь вот как все обернулось, вот где тебя объехали да переклюкали! Воистину, Бог не дал дочерей, зато невесток дал – всё от змеенышей! Прав Мономах, и еще как! Не отпустила тебя Русь и не отпустит, и если не ходил ты в Степь, так сыновья твои теперь пойдут, пойдут теперь и в Любеч, а там их, как Васильку, встретят, и им глаза…

Тьфу-тьфу! Всеслав перекрестился. Совсем забыл, что он здесь не один, громко сказал:

– Пресвятый Боже! Я же, ты знаешь…

Как вдруг руку свело, язык сковало! Всеслав застыл и посмотрел на сыновей – и сыновья тоже молчали. Вот каково оно, подумалось, Альдоны нет давно, и сыновья твои уже при седине, одним за сорок, а другим под сорок… а все равно они тебе как дети малые, ты им отец… Так будь же им отцом, тень не бросай на них и не гневись, а то: «Опять?! Всеслав!» Нет, не опять, душа моя, солнце мое; стар стал, слезлив, вот и глупею я, вот и слабею…

Всеслав тяжко вздохнул, махнул рукой и опустил глаза; молчал – да и чего тут уже скажешь?! Как вдруг Давыд заговорил – тихо, упрямо:

– Да, целовал я крест. От слов своих не отступлюсь. А что? Вон у Бориса сыновья, у Глеба сыновья, и даже у тебя, – кивнул на Ростислава, – пусть некрещеные…

– Крещеные!

– Ну и крещеные, – не стал спорить Давыд, – пусть так. А я? Мне что, вот так в землю уйти – и всё? И словно не было Давыда! Вот почему я беру Мономахову; Бог даст, родит мне сыновей. Да, Ростислав, не щерься! А первенца – все слышали?! – назову в честь тебя, чтоб ты знал!

– Запомню, брат.

– Запомни!

«Князь Ростислав Давыдович». Вздрогнул Всеслав, его как обожгло!.. А Ростислав, смеясь, сказал:

– Вот это славный день! Дочь Мономахову сосватали. Теперь и Полтеск-град, град-господарь, сосватать бы. Бери и град, Давыд. Такой сегодня день!

Вдруг Глеб встал и сказал: