Но так ли уж это странно, если вдуматься? Небывалый подъем высшего образования, который к началу 1980‐х годов обеспечил по крайней мере семь стран более чем ста тысячами преподавателей университетского уровня, произошел благодаря возросшим потребностям общества, которые социалистическая система не была готова удовлетворить. Правительствам и планирующим органам стало очевидно, что современная экономика нуждается в гораздо большем количестве администраторов, учителей и технических специалистов, чем раньше, которых нужно где‐то обучать, а университеты и институты по сложившейся веками традиции продолжали готовить государственных служащих и специалистов привычных профессий. Но в то время как все это и общая демократизация жизни объясняет масштабную экспансию высшего образования, взрывообразный рост числа студентов намного превышал то, что можно было предусмотреть путем рационального планирования.

На самом деле там все семьи, у которых была возможность выбора, старались дать своим детям высшее образование, поскольку оно было самым надежным способом обеспечить их стабильным доходом, а также, помимо всего прочего, и более высоким социальным статусом. Среди студентов, опрошенных американскими исследователями в середине 1960‐х годов в различных странах Латинской Америки, от 79 до 95 % были убеждены, что высшее образование даст им возможность в течение десяти лет перейти на более высокую ступень социальной лестницы, а от 21 до 38 % студентов считали, что это даст им более высокий экономический статус, чем у их семей (Liebman, Walker, Glazer, 1972). Безусловно, высшее образование обеспечило бы им более высокий доход по сравнению с теми, кто не имел высшего образования. В странах с низким уровнем образования, где диплом гарантировал место в государственном аппарате, а вместе с этим власть, влияние и возможности финансовых махинаций и вымогательства, он мог стать ключом к реальному богатству. Разумеется, большинство студентов были выходцами из семей, более обеспеченных, чем основная часть населения (какие еще родители могли позволить себе платить за обучение молодых людей трудоспособного возраста?), но необязательно богатых. Часто жертвы, которые приносили родители, были весьма ощутимы. Корейское образовательное чудо, как говорили, было построено на спинах коров, проданных мелкими фермерами для того, чтобы обеспечить своим детям возможность пополнить уважаемое и привилегированное ученое сословие (за восемь лет – с 1975 по 1983 год количество корейских студентов выросло с 0,8 % почти до 3 % всего населения). Каждый, кто первым в истории семьи поступил в университет на дневное отделение, легко поймет их мотивации. Подъем благосостояния в “золотую эпоху” позволил бесчисленным семьям со средним достатком (конторским служащим, государственным чиновникам, лавочникам, мелким бизнесменам, фермерам и даже обеспеченным квалифицированным рабочим) оплачивать дневное обучение своих детей. Западные “государства всеобщего благоденствия”, начав с субсидий, которые США предоставляли с 1945 года студентам из числа бывших военнослужащих, в той или иной форме обеспечивали значительную помощь студентам, хотя большинство из них и ожидала довольно скромная жизнь. В демократических государствах и странах с эгалитарными традициями отчасти признавалось право выпускников средних школ поступать в высшие учебные заведения, причем во Франции запрещение дискриминации при поступлении в государственный университет было закреплено конституцией в 1991 году (чего не существовало в социалистических странах). Когда юноши и девушки бросились получать высшее образование (за исключением США, Японии и нескольких других стран, университеты являлись преимущественно государственными, а не частными учреждениями), государства начали открывать новые вузы, что особенно характерно для 1970‐х, когда число университетов в мире увеличилось более чем в два раза[90]. Новые независимые государства, бывшие колонии, число которых многократно увеличилось в 1960‐е годы, настаивали на собственных высших учебных заведениях – для них это был символ независимости, подобно собственной армии, авиалиниям и государственному флагу.