Надо помнить, что во времена крестовых походов мирные периоды длились дольше, чем войны. Таким образом, перед жителями Востока и Запада открывались широкие возможности для установления дружеских и добрососедских связей друг с другом. Когда пал языковой барьер, франки, вероятно, обнаружили, что в конце концов мусульмане не были какими-то идолопоклонниками, которыми их считали, и вполне разделяли иудео-христианское и греко-римское наследие европейцев. Мы слышим о многих крестоносцах, например о Рено де Шатильоне и Вильгельме Тирском, которые владели арабским языком, но ни об одном арабе, который бы говорил по-французски или на латыни. Терпимость, широта взглядов и тенденция к секуляризации, которые обычно возникают в результате смешения людей разных верований и культур, в данном случае, по-видимому, присущи скорее западному, нежели восточному обществу. Некоторые палестинские святыни равно почитались христианами, мусульманами и иудеями. На социально-экономическом уровне христиане и мусульмане свободно общались, торговали лошадьми, собаками и соколами, обменивались охранными грамотами и даже вступали в браки. От местных матерей появилось новое потомство, которое стали называть пуленами. Среди современных ливанцев и палестинцев, особенно в Ихдине (Ливан) и Вифлееме, немало людей с голубыми глазами и светлыми волосами. Некоторые христианские роды, такие как Фаранджия («франкский»), Салиби («крестоносный»), Дувайхи (от де Дуэ?), Бардавил (Балдуин) и Савайя (Савойя?), сохранили традиции или имена, которые намекают на европейское происхождение. В названиях палестинских деревень Синджиль (Сен-Жиль) и Эль-Райна (Рено) увековечены два франкских имени.

В своих мемуарах Усама ибн Мункыз (1095–1188) рисует самую ясную картину международных отношений, очевидцем которых он был сам. Друг Салах-ад-Дина, Усама защищал Шайзар, свой живописный родовой замок на Оронте, от ассасинов и франков. Этот замок так и не попал в руки крестоносцев. В мирное же время Усама близко общался с франками. Его шокировали относительно свободные половые отношения между франками, «лишенные всякого пыла и ревности». Испытания водой и поединком как метод решения споров значительно уступали исламским судебным порядкам того времени. Особенно же разительный контраст составляла система лечения. Местный врач-христианин как следует лечил двух членов одной франкской семьи в Эль-Мунайтире – до тех пор, пока не позвали европейского лекаря. Тот, явившись, положил больную ногу одного из пациентов на деревянный чурбан и велел рыцарю отрубить ее одним ударом топора. Затем он побрил голову другой пациентки – женщины, сделал на ней глубокий крестообразный разрез и натер рану солью, чтобы прогнать дьявола. Оба пациента скончались на месте. Местный врач, который лично поведал об этой истории, заключает свой рассказ такими словами: «После этого я спросил их, нужны ли еще мои услуги, и, получив отрицательный ответ, вернулся домой, узнав об их медицине то, чего не знал раньше».