– Георгий Арианит? Так это ромеи подговорили Намура напасть на Киев?

– Конечно, кто же ещё!

– Скажи, а Равул участвовал в этом деле?

– Равул? Конечно! Он со своими дружками был среди нас.

Все ждали от Святослава ещё одного вопроса. Но так и не дождались.

– Убирайся, – тихо сказал он пленнику, глянув, как высоко взошло утреннее солнце над степью. Царевич дважды просить себя не заставил. Дюжины две дружинников даже не поленились сойти с коней, чтобы проводить его в путь пинками. Но он был счастлив.

Кони уже вполне отдохнули, и можно было снова вонзить им шпоры в бока. Проскакав двести сорок вёрст, пятнадцатитысячная дружина во мраке дождливой ночи слёту обрушилась на сорокатысячное войско печенегов, стоявшее у Крарийских порогов, и опрокинула его в Днепр. Многие степняки, в том числе Намур, уцелели, бродом и вплавь достигнув другого берега. Очень многие утонули или расшиблись о камни. Тысячи полторы угодили в плен. С некоторыми пленными Святослав переговорил лично, после чего велел всех освободить. Ему нужен был союз с печенегами. Вечером следующего дня дружина помчалась в Киев, и через четверо суток была уж перед его воротами.

Киев ахнул. Но раньше этого все предместья, мимо которых пронеслись всадники, огласились женскими криками «Святослав! Святослав!» Когда всадники свернули от Днепра к городу, эти крики были подхвачены многолюдной пристанью, а затем – купцами и путниками, что шли от неё к воротам, и всей округой. Один из двух юных воинов на дозорной башне затрубил в рог. Когда город стих, два парня во всю свою юношескую звонкость и оглушительность повторили для всего Киева:

– Святослав!

И вновь наступила в Киеве тишина. Но лишь на мгновение. А потом огромные толпы, застывшие на Подолии, с криками удивления и тревоги ринулись к городским воротам. Там все увидели Святослава. Он ехал по пустой улице – те, кому посчастливилось оказаться возле ворот, испуганно расступались. Усталый княжеский конь ронял наземь пену. Следом за Святославом въезжали в Киев дружинники.

– Святослав! – с тем же изумлением, но и радостью зашумел народ, который всё прибывал со стороны нижних улиц и площадей, – вернулся! Вернулся!

– Явился, не запылился! – без всякой радости крикнула громче всех какая-то женщина. И её вдруг многие поддержали. И их число начало расти. Но князь Святослав как будто не слышал все эти голоса. Даже не взглянув на толпы народа, он повернул коня к своему дворцу. С ним туда отправились только тысяцкие и сотники, да и то далеко не все. Остальные двинулись на Подолие – отдыхать, пить, есть и, ясное дело, рассказывать киевлянам про свои подвиги на Дунае. И киевляне поторопились за ними, мигом сменив обиду на любопытство.