А на Подолии Рагдай думал встретить Малька. Ему нужен был напарник для исполнения княжеского приказа. Малёк годился. Кроме того, нужны были сведения о Равуле. А где их можно было добыть, как не на Подолии? И едва Рагдай подумал об этом, ему на ум пришёл Хайм, хозяин жидовского кабака. А лучше сказать – разбойничьего притона. Именно в тот кабак Рагдай и направился, полагая, что Хайм подскажет ему, где найти Равула или хотя бы кого-нибудь из его друзей. Иного пути, кажется, и не было. Кто ещё, как не Хайм, мог дать ему направление в его поисках? Разве что Вирадат. Но его самого искать нужно было.

Однако же, вышло так, что Рагдай не застал в кабаке и Хайма. Вместо него гостям прислуживала чернявая, худощавая баба лет тридцати, очень недурная собою. Но не красавица. Был на ней синий ситцевый сарафан до щиколоток. Лицо её показалось Рагдаю смутно знакомым. А за столом сидели не кто иной, как Дорош – тот самый, что взял у Рагдая мёртвую Хлеську, не кто иной, как Василь – киевский ватажник, не кто иной, как Талут, вконец уже пьяный, медленно подносивший ко рту берестяной ковш, и несколько хорошо одетых, крепких парней, с коими Рагдай никогда прежде не встречался. С одного взгляда нетрудно было понять, чем они живут. Увидав Рагдая, сидевшие за столом и баба остолбенели. Талут опомнился первый, даром что был, как обычно, пьянее всех. Ставя ковш на стол, он охрипшим голосом возгласил:

– Рагдай! А я как раз хотел идти за тобою, чтоб звать тебя на войну с Малушей! Сука она! Проклятая сука. И мы решили с ней воевать. Ну как, идёшь с нами?

– Что ж ты несёшь-то, что ж ты несёшь? – вполне добродушно проговорил Дорош, с силой прижав к лавке Талута, начавшего подыматься, и возвратил ему в руки ковш, – коли взял, не ставь! Здорово, Рагдай!

– Здорово.

Сняв шапку, Рагдай подошёл к столу, сел рядом с Дорошем. Василь, как мог, сделал вид, что ему приятно. Парни, неведомые Рагдаю, глянули на Дороша мрачно и вопросительно. Он внёс ясность:

– Это Рагдай, тысяцкий великого князя. Однажды он меня выручил.

– Ты в долгу не остался, – сказал Рагдай. Баба подала ему ковш, наполненный медовухой. Талут, тем временем, тянул брагу из своего. Выхлебав её до последней капли, он уронил посудину, и, надрывно икая, уставился помертвевшим взором на печку. Едва ли он её видел. Вряд ли он думал о чём-нибудь. Ласково взъерошив ему вихры, чернявая баба ушла за стойку и стала чистить ещё живых окуней, вынимая их из корзины. Дорош, Василь и все их друзья выпили с Рагдаем, после чего он спросил:

– Послушайте, а где Хайм?