– В Новгороде есть всё! – хрипло возгласила боярыня Светозара, как только все маленько утихомирились, – да, всё самое лучшее из всех стран! В нём даже царица отныне есть. Ты царицу видишь?

– Да, вижу.

– Значит, и нам она не мерещится! И мы думаем, что царице самое место – в Новгороде! Весь Киев уже лежал плашмя под её ногами, а Новгород – господин наш Великий Новгород, подчиняется княжескому наместнику. Вот так честь для славного города, что ведёт торговлю со всей Европой и славится ремеслом! Я говорю точно – бояре, купцы и мастеровые не хотят быть под пятой посадницы. Это вовсе не оговорка, друзья мои! К нам из Киева направляют сюда посадницу. И какую? Княжескую холопку с её сынком! Нужны нам они? Я так не считаю. Нам подавай царицу цариц! А холопку – вон! Пускай сидит дальше в Любече.

– Да ведь это открытый бунт, Светозара! – всплеснула ручками Улиания, между тем как босые девки запрыгали от восторга, – прямой, открытый военный бунт против Киева!

– Да, мятеж, – мрачно подтвердила Мамелфа. Таисья сделала вид, что ей стало плохо. Роксана поторопилась впихнуть ей в рот жареного краба. Краб захрустел в белозубом рту очень выразительно. Можно было подумать, что он не умер. Рагдай молчал.

– Нет, это не бунт, – хлопнула ладонью по столу Светозара, – мы ничего не решаем. Мы выражаем мнение. Я хочу, чтоб Киев услышал твёрдое мнение двухсот тысяч могучих плотников, кузнецов, богатых купцов и знатных бояр! Я соберу на торговой площади вече. Да, завтра же соберу! Пусть вече решит, нужна ли нам здесь холопка.

– А это мысль! – скорбно простонала Таисья и вновь разинула рот, поскольку Роксана взяла в одну руку фазанье крылышко, а в другую – скалку, – славная мысль!

– Да, это идея! – пришла в восторг Улиания. Но затем ей пришлось умолкнуть, так как фазанье крылышко было скалкой втиснуто в её рот, а в рот Светозары засунута была грудка. Мамелфу, как и Таисью, царица на этот раз решила помиловать. Кое-как прожевав нежнейшее птичье мясо, хозяйка терема продолжала:

– Но я считаю, что госпоже Роксане неплохо было бы пару-тройку недель отдохнуть вдали от тревог. Она ведь с дороги утомлена! Сегодня царица примет подарки от горожан – самоцветы, золото и наряды из флорентийских тканей, а завтра…

– Открой рот шире, боярыня! – приказала Роксана, схватив кусок оленины. Но тут Рагдай взглянул на неё серьёзно, и озорство мигом прекратилось. Бросив кусок на стол, царица насупилась.

– Что ты нам скажешь, Роксаночка, если мы предложим тебе провести месяцок-другой в охотничьем домике близ Вороньего камня, за Рюриковым городищем? – кончила свою речь боярыня, утирая рот полотенцем, которое подала ей одна из девок.