– За Старой Ладогой, – уточнила измученная Таисья, – домик тот – мой. Стоит он на берегу речушки Чернавки, среди дремучих лесов. Там такая глушь, что никто не сунется. Рай земной, иначе не скажешь! Иволги, Жаворонки поют от самой зари до заката солнца, а по ночам соловьёв заслушаешься!

– Но там ведь дикие звери, в этом глухом лесу! – вскричала Роксана, – мне будет там очень страшно!

Четыре сплетницы возмущённо переглянулись.

– Ты, как мы знаем, не устрашилась ехать через всю Русь по лихим дорогам, звериным тропам и топким волокам! – подала нежный голосок Улиания, – а в лесу пожить тебе страшно?

– Я ехала не одна!

– А кто ж тебе, милая, говорит, что ты будешь жить одна в охотничьем домике? – удивлённо заметила Светозара, – там можно жить вчетвером! Я не допускаю мысли, что твой товарищ, Рагдай, который с тобой проехал несколько тысяч вёрст, теперь вдруг откажется разделить с тобой этот домик, чтоб не боялась ты по ночам слушать соловьёв. Что скажешь, Рагдай?

– Соловьёв бояться – в лес не ходить, – сказал бывший тысяцкий, нерешительно поглядев на Роксану. Та отвела от него глаза.

– Но вас было трое! – не унималась боярыня Светозара, – найдётся в домике место и для Талута. Верно, Таисья?

– А он не будет скучать? – вдруг обеспокоилась Улиания.

– Нет, конечно! Мы этого не допустим. Звери мы, что ли? Мы с ним отправим Прокуду. Это моя поломойщица. Я заметила, что Талут положил на эту дивчину глаз! Агарь мне сказала, что они ночью недурственно коротали время в чуланчике под парадной лестницей!

За столом и возле стола раздалось хихиканье. Не участвовали в нём только Роксана, которая взяла чашу с красной кислятиной, и Рагдай, который отведал мёда.

– Еду для вас и всё прочее привозить будут регулярно, – продолжила Светозара, – вам будет сытно и мягко. А я, тем временем, так улажу в Новгороде дела, чтоб не было здесь никакой Малуши!

– И сколько вёрст до этого домика? – поинтересовалась Роксана.

– Примерно дюжина вёрст.

Роксана задумалась, сделав пару глотков из чаши. Тут в трапезную палату вошла Агарь.

– Ну, что там стряслось, моя драгоценная? – с пьяной живостью повернулась к ней Светозара, – чую, народ шумит?

– Да, шумит! Хотят горожане видеть Роксану. Давай, буди её, говорят, нашу ненаглядную, время – к вечеру! И заморские гости очень хотят поклониться ей.

– Так и быть, разбудим! Вели отворить ворота.

Агарь поспешно ушла. Вскоре заскрипели ворота, и двор наполнился сотнями горожан всех чинов и рангов. Десятки тысяч остались за частоколом. Все беспокоились, волновались. Когда Роксана и Светозара вышли на балкон терема, глухой шум безудержной новгородской толпы превратился в рёв. Роксану в Новгороде любили давно. Её столь внезапное появление после ссоры со Святославом, после пленения печенегами, после слухов о её смерти, вызвало сумасшествие. И торговцы, и работяги славного Новгорода, и даже их жёны готовы были на всё, только бы увидеть свою прекрасную, милостивую Роксану, а главное – поселить её в своём городе навсегда. Очень удивлённая такой бурей восторга со стороны горожан, да и чужестранцев, Роксана с теремного балкончика улыбалась и низко кланялась. А потом боярыня Светозара, добившись восстановления тишины, опять разразилась – теперь уже на весь Новгород, залихватской речью о том, что здесь не нужна холопка Малуша, а вот царица Роксана – дело иное.