– Дурак! Уходи отсюда! Ты мне противен! Ты, как и все мужчины, думаешь, что любовь становится крепче, если её ломают через колено! Да, иногда такое случается. Но ведь мне только девятнадцать, и я ещё имею право быть гордой! А ну, немедленно пошёл вон!

– Ты мне начинаешь нравиться, – улыбнулся патрикий и не замедлил исполнить требование танцовщицы. Подышав свежим воздухом на балконе, он вновь присоединился к пирующим.

Через день, когда стало очевидно, что бывший этериарх идёт на поправку, Кремена пришла в себя. Она объяснила дружине, что её слёзы вызваны были огромным страхом за Святослава, каковой страх она испытала во время битвы. Потом она танцевала, на этот раз – безупречно. А после этого, переговорив с Калокиром, который прежде выпил с Лидулом, она решительно встала на сторону Святослава в его довольно опасном споре с Эриком, Харальдом и Аштаром. Слово Кремены стало решающим, потому что она перед своей речью вымыла голову, нарумянилась, умастилась при помощи китаянок сладчайшим мускусом и надела самый короткий хитон. Союзники поворчали, но согласились с решением Святослава двинуться на Балканы не раньше чем через три недели.

Вновь завоёванный Переяславец кое-как возвращался к нормальной жизни. Это происходило гораздо медленнее, чем год назад. Купцы понимали, что Святослав задержится в городе ненадолго и что весь юго-восточный угол Европы вскоре заполыхает. Какой был смысл опять разворачивать здесь большую торговлю, открывать лавки, платить за месяц вперёд? Их помыслы устремились на восток – за море, и на север – к латинским странам. Огромный торговый город на берегу Дуная стал теперь местом, где можно было что-то перепродать на скорую руку, смазать уключины, напоить коней, узнать новости. Новостей здесь всегда хватало. И под конец октября 969 года, когда Рагнар опять был в строю, берегов Дуная достигли слухи, что Антиохия пала.

Это потрясло всех, хотя было ожидаемо. И один только Калокир мог знать в полной мере, что означает падение Антиохии для Никифора Фоки. На другой день вся армия Святослава двинулась к югу, чтобы занять столицу Болгарии, а затем, перевалив горы, обрушиться на Империю. Эрик, Харальд и все их воины, не желая быть отстающими, также сели на лошадей, что было им непривычно. Красивый чубарый конь с белой гривой, который нёс на себе Кремену в царственном одеянии, по сравнению с Ветром казался осликом. Поглядев на него внимательно, Святослав приказал Кремене ехать рядом с Рагнаром, конь под которым был меньше Ветра. Это её, конечно, обидело до истерики. Но не сильно.