Цимисхий сидел за столом и читал письмо. Два бронзовых канделябра с целым десятком свечей придвинуты были близко, но император щурился, потому что очень давно не спал. Увидев Рагнара, он улыбнулся ему, отложил письмо и сказал:

– Проси, чего хочешь.

– Я бы хотел получить её, – произнёс Рагнар. Василевс, конечно, ждал этой просьбы. Он покачал головой.

– Это невозможно. Я ведь сказал – чего хочешь, а не кого!

– Тогда я уйду.

– Это окончательное решение?

– Да.

Иоанн Цимисхий запустил руку в карман своего камзола, достал увесистый кошелёк, набитый монетами, подержал его на ладони и положил на угол стола.

– Возьми. Это золото.

– Ты мне платишь за то, чтоб я про неё забыл? – очень удивился Рагнар.

– Нет, наоборот. Я хочу, чтоб ты о ней помнил. Ведь ты едва ли забудешь наш разговор! Бери эти деньги, бери любого коня из моей конюшни и возвращайся немедленно к Святославу. Я буду биться с ним насмерть. Ты должен сделать всё для того, чтоб победил он, а я был убит. Тогда ты её получишь. В противном случае – нет. Ты понял меня?

– Мне жаль, что я буду драться не на твоей стороне, – ответил Рагнар, и, быстро взяв деньги, вышел. И только уже на улице, заслоняя лицо рукой от ветра и снега, он вдруг заметил, что по его щеке катится слеза за слезой.

Он пробыл в столице ещё пять дней, так как его друг Никифор Эротик пил беспробудно. Бросить его в таком состоянии означало просто предать. Но и бесконечно нянчиться с пьяной тварью кому охота? Рагнар решил: будь что будет. Семнадцатого числа, когда рассветало, он выезжал из Константинополя на большом чубаром коне. И следом за ним весело бежал Букефал. А как можно было оставить свою собаку в проклятом городе? Рагнар слишком хорошо знал, какую имеет цену собачья преданность.

Глава десятая

Глава десятая

Наступил год 970 от Рождества Христова. Империя запылала. Со всех концов. На востоке подняли голову сарацины. Им оказали поддержку все мусульманские страны, и Антиохия вновь оказалась у них в руках. Пятнадцатитысячный гарнизон, оставленный там Никифором Фокой, был уничтожен. Также отпали две значимые провинции – Киликия и Финикия. На западе, в Каппадокии, поднял бунт стратиг Варда Фока, двоюродный брат покойного василевса. Он провозгласил себя императором и собрал под свои знамёна несколько тысяч видавших виды бойцов. Восстание разгоралось, охватывая всё новые города. А с севера надвигалась через Балканы армия Святослава. Кроме того, Империи грозил голод. Опять случился неурожай, да и приграничные войны со всех сторон достатка не прибавляют. В таких условиях все приказы царицы, касающиеся Дуная, были отменены. Какой там Дунай!