Сражение состоялось двадцать четвёртого января. На другой день, вечером, руссы пригнали пленников к Филиппополю. Под угрозой расправы над пятью тысячами ромеев начальники гарнизона решили сдать Святославу город без боя.
Глава двенадцатая
Глава двенадцатая
В сентябре 969 года Переяславец был для всей северной Болгарии цитаделью, куда все ринулись в небольшой надежде на то, что князь Святослав сломает об неё зубы. В самом начале 970 года точно такую же роль играл для центральной Фракии, и не только, Адрианополь. На Филиппополь, конечно, так не расчитывали. До двадцать третьего января дороги к Адрианополю днём и ночью пестрели самым разнообразным народом – от воинов и купцов с тяжело нагруженными обозами до монахов с нищенскими сумами, набитыми золотишком, и босоногих женщин с плачущими детьми на руках. Всё это нуждалось в защите и утешении. Большой город, стоявший среди холмов, не мог вместить всех, и нищенский лагерь беженцев разрастался вокруг предместий. Надо ли говорить, что в нём воцарились болезни, голод, отчаянье? Городские власти даже не утруждались туда заглядывать.
Двадцать пятого января, очень ранним утром, в Адрианополь пожаловал молодой красивый чиновник верхом на столь же красивом, смирном коне. Это был Никифор Эротик. С ним были спутники и поклажа, которую везли лошади. Поручив всё это градоначальнику, секретарь поспешил в ставку Варды Склира, которая находилась между отрогами двух высоких лесистых гор, в десяти минутах ходьбы от северных ворот города. Сам же город, со всех сторон окружённый пригородами и сёлами, также располагался на очень большой возвышенности. Стоял он так высоко, что с юго-восточной башни его крепостной стены в ясную погоду за скалами и лесами был виден голубой отсвет морской поверхности. А до моря было почти сто семьдесят миль.
Никифор хотел говорить с самим Вардой Склиром. Но оказалось, что это не так-то просто – палатки военачальников находились под оцеплением. Стража сдерживала толпу знатных горожан, купцов и чиновников. У них всех была только одна цель: пожелать магистру, доместикам и начальникам схол победы в сражении. Да, помощнику логофета, что называется, повезло – в час его приезда на горизонте стала видна вражеская армия. И сейчас, находясь примерно на расстоянии пяти миль, посреди равнины, она заканчивала своё построение. Возле гор точно так же строились в боевой порядок пешие и кавалерийские части ромейской армии. Развевались знамёна, блестели на солнце шлемы, играли трубы, перекликались связные вестники. Варда Склир, выйдя из палатки, сел на коня. Внимательно глядя вдаль, он что-то обсуждал с братом, патрикием Константином, и остальными доместиками. Подобно ему, они все сидели на защищённых латами лошадях и, конечно, сами были в доспехах. Никифор к ним подошёл, отвесил поклон. Схоларии пропустили его, потому что знали в лицо. А кроме того, он им предъявил конверт с гербовой печатью красного цвета. Военачальники поглядели на молодого чиновника с удивлением.