Двадцать девятого декабря в Преслав прискакал Рагнар с небольшой собакой. Он рассказал подробности. Его слушали Святослав, Калокир и тысяцкие, которые не успели толком опохмелиться. Происходило всё за столом.

– Завтра выдвигаемся, – сказал князь, как только Рагнар умолк, – хотели мы здесь перезимовать, да вот не получится!

– Это верно, – вздохнул Ратмир, – надо торопиться. Но мы до завтра будем только будить половину войска! Потом два дня будем объяснять, зачем мы идём во Фракию, если можно пойти в кабак.

– Я этого тоже не понимаю, – пожал плечами Лидул, – куда так спешить? Тот царь был известный воин, а этот, может быть, дурачок! Откуда нам знать?

– Мы великолепно это узнаем, если дадим ему еще несколько дней отсрочки, – хлопнул ладонью по столу Калокир, – вы разве не поняли, что он сделал? Он посадил на цепь дьяволицу! Рагнар! Скажи, что ты о нём думаешь?

– Он опасен, – кивнул головой Рагнар, – он очень опасен. Он сразу, вмиг очаровал всех, в том числе меня! И тот план войны, который он разработал, весьма умён. К счастью, он не мог атаковать сразу – девять десятых страны ещё не признали его царём. В западных провинциях легко может вспыхнуть мятеж. Там только дай повод – и полыхнёт! Там всегда так было. И, кстати, в Таврике – то же самое. Но Цимисхий решает проблемы быстро.

– Мы выдвигаемся завтра, – повторил князь и резко поднялся, давая этим понять, что спор завершён.

Но ввиду причин, которые обозначил Ратмир, союзное войско выступило в поход лишь через три дня. Ещё две недели оно преодолевало горный хребет, так как перевалы были покрыты сугробами, и болгары-проводники клялись, что таких сугробов они не видели никогда. На второй неделе запасы дров подошли к концу. Во время ночных стоянок никто не спал, потому что можно было и не проснуться. Корма для лошадей не хватало. Воины не давали им погибать, делясь с ними хлебом. Не был обижен и Букефал. Но этот январский бросок почти деморализованной армии через горы стал испытанием и для воинов, и для их преданных животных. Вот почему Святослав спустился во Фракию лишь тогда, когда там уже закрепились на выигрышных позициях Варда Склир и патрикий Пётр, под командованием которых было сто двадцать тысяч отборных воинов.

Глава одиннадцатая

Глава одиннадцатая

Несмотря на то, что Рагнар рассказал всю правду и о событиях ночи с десятого на одиннадцатое декабря, и о своей роли в этих событиях, и о том, почему он решил вернуться, никто не стал его осуждать или выражать ему недоверие. Все ведь видели, сколько крови он пролил под Переяславцем! И все знали, притом не только от Калокира, как он влюблён. Поэтому промолчали. Но промолчать – не значит принять. Рагнар это чувствовал. И, хоть все его боевые товарищи не отказывались с ним пить или пожимать ему руку, он понял, что у него остались только два друга, не совсем равных по своей близости к его сердцу. Первым был Букефал, вторым – Калокир. Весёлого, дружелюбного Букефала все полюбили. И это доброе отношение к существу, которое не могло предать, было для Рагнара важнее потерянной теплоты к нему самому.