После трех дней ужаса был восстановлен порядок. Всю добычу собрали в одном месте и тщательно разделили: четверть для будущего императора, остальное пополам между франками и венецианцами. Сразу после этого крестоносцы уплатили свой долг Энрико Дандоло, после чего обе стороны принялись за следующую задачу – избрание нового императора. Дандоло с легкостью склонил избирателей на сторону беспечного и сговорчивого графа Балдуина Фландрского, которого 16 мая короновали в храме Святой Софии – третьего императора меньше чем за год. Взамен Венеция присвоила себе самое лучшее: ей полагались три восьмых города и всей империи и свободная торговля во всех византийских владениях, из которой полностью исключались две ее главные соперницы – Генуя и Пиза. В Константинополе дож потребовал для Венеции весь квартал, окружавший храм Святой Софии и патриархию и спускавшийся к самому Золотому Рогу; из остальных территорий он выбрал те регионы, которые обеспечивали ей непрерывную цепочку колоний и портов от лагуны до Черного моря, включая Пелопоннес и важнейший остров Крит.

Таким образом, от Четвертого крестового похода выиграли прежде всего венецианцы, и этим успехом они практически полностью обязаны Энрико Дандоло. Он отказался от византийской короны – принять ее означало создать непреодолимые конституционные проблемы на родине и, возможно, даже уничтожить республику; тем не менее он обеспечил венецианцам большинство при выборах и успех собственному кандидату. Более того, поощряя франков превратить империю в феодальные владения, он оставил Венецию вне феодальных рамок: новые владения принадлежали ей не как феоды, а как завоеванные территории. Для почти что девяностолетнего слепого это было выдающееся достижение, однако на этом он не остановился. Мурзуфл больше не мог доставить каких-то проблем: франки его схватили, привезли в Константинополь и казнили, сбросив с колонны Феодосия в центре города. Однако прежним крестоносцам приходилось всюду вести ожесточенную борьбу, чтобы установить свою власть, и яростнее всего эта борьба шла в новоприобретенном Венецией Адрианополе, где перед самой Пасхой 1205 года император Балдуин попал в руки болгар, и старому дожу, решительно сражавшемуся бок о бок с ним, пришлось вести разбитую армию обратно в Константинополь. Шесть недель спустя дож умер. Его тело не вернули в Венецию, а похоронили в храме Святой Софии, где его надгробие и сейчас можно увидеть на хорах над южным приделом.

Дандоло имел большие заслуги перед своим городом, но в широком мировом контексте стал катастрофой. Четвертый крестовый поход (если его вообще можно так называть) превзошел все предыдущие в вероломстве и двуличности, жестокости и алчности. Разграбление Константинополя оказалось для западной цивилизации большей потерей, чем сожжение Александрийской библиотеки в IV веке или разграбление Рима в V столетии; возможно, это была самая катастрофическая единовременная потеря за всю историю. Политический ущерб тоже оказался неисчислимым. Византия так и не вернула сколько-нибудь значительных территорий из утраченных владений и осталась бессильной перед наплывом турок Османской империи. В истории мало что сравнится по иронии с тем фактом, что судьбу восточного христианства решили люди, сражавшиеся под знаменем Креста Господня. Энрико Дандоло перевозил их, вдохновлял, поощрял и в конечном счете руководил ими во имя Венецианской республики; после этой трагедии Венеция обрела огромные преимущества – и она, как и ее величественный старый дож, должна нести столь же огромную ответственность за те разрушения, которые случились в мире по их вине.