Маттотаупа сначала окаменел, потом обмяк, словно его ранили. Его душил вопрос, который он не решался произнести вслух, но сын сам ответил на этот вопрос:

– Мой брат Харпстенна, прежде чем умереть от моей руки, рассказал мне, что произошло.

Маттотаупа несколько секунд молчал, тяжело дыша. Затем с искаженным лицом воскликнул на английском языке:

– Вперед, мои белые братья! Возвращаемся в лагерь! Я – ваш разведчик и не покину вас даже для того, чтобы отомстить врагу. Хау, я все сказал!

– В лагерь! – подхватил его клич официант. – Там мы еще раз отпразднуем победу! И то, что Харри жив! За это я тоже готов всех угостить!

Маттотаупа, сгорбившись, пошел к своему коню, стараясь не смотреть на сына. Он хотел преследовать Тачунку-Витко, но, раз этого потребовал от него сын, он отказывается от своего намерения.

Харка вскочил на пегого и, не сказав никому ни слова, поскакал прочь. Джо долго смотрел ему вслед.

– Что вы с ним всё никак не поделите? – спросил он Маттотаупу, когда они уже сидели в седлах, готовые отправиться в путь. – Вы же оба славные парни. Каждый из вас стоит десяти или двадцати, а может, и сотни других разведчиков. Но вы постоянно ссоритесь друг с другом, словами или без слов. И так продолжается уже столько лет. А ведь вы нужны друг другу. Харка что, поскакал на поиски Тачунки-Витко?

– Нет.

– Значит, в дозор?

– Я этого не знаю. Спроси его сам, если он вообще когда-нибудь еще объявится.

– Звучит не очень обнадеживающе.

Они перешли на галоп, и разговор закончился сам по себе.

Через несколько часов отряд вернулся в лагерь. Всадники на скаку махали шляпами, их радостно встречали, взаимные приветствия были шумными и многословными. Джо, которому все это было не по вкусу, сначала позаботился о лошади, потом переговорил с двумя-тремя знакомыми и, узнав последние новости, навестил Генри в бараке. Тому за это время не стало лучше. Моррис и Длинное Копье ухаживали за ним. Его опять вырвало, и он по-прежнему находился на грани обморока и сна.

– Ему надо лежать абсолютно неподвижно! – произнес Джо сердитым полушепотом, чтобы не разбудить раненого. – Тачунка-Витко свое дело знает – уж если бьет, так бьет! Хорошо еще, что удар пришелся плашмя.

– Вы, наверное, останетесь здесь еще на пару дней ради Генри?

– Придется. Не нравится мне его состояние.

– Соседнюю комнату уже отремонтировали. Мы с Длинным Копьем переберемся туда, а вы оставайтесь здесь. Тогда не надо будет тревожить Генри, перенося его на другое место.

– Спасибо!