И снова мы опрокинули строй турок. Снова перебили их столько, что и не счесть. Солнечный свет отражался от наших мечей. Кровь брызгала и струилась, сухая земля жадно впитывала ее. Искры летели после удара клинка по шлему. Головы катились с плеч. Отрубленные руки разжимались, выпуская оружие. Потроха, горячие, испускавшие пар, вываливались из распоротых животов. Лошади пятились и падали или валились под напором тяжелого, шедшего на полном ходу скакуна. Ни один сарацин не мог устоять против нас, настолько сильными были наш натиск, наше стремление убивать и, дерзну заявить, данная Богом мощь.

На этот раз преследование продолжалось значительно дольше. Мы гнали врагов до самого подножья тех самых гор, откуда они пришли. Все готовы были идти дальше, но турки рассеялись, а Ричард не хотел понапрасну терять людей.

Остановив Фовеля, он снял шлем и осушил целый мех.

— Божьи ноги, такого вкусного напитка я отродясь не пробовал, — сказал он, хмыкнув.

Мы все рассмеялись: вкус воды из кожаного мешка, нагретого на солнце, был отвратительным. Затем пришел наш черед. И я тоже обнаружил, что никогда не пил с таким удовольствием. Еще мы развернули кожаные поилки и напоили коней. Я обнял Поммерса за могучую шею и сказал, что он самый лучший в мире скакун, даже лучше Фовеля. Последние слова я произнес шепотом, чтобы король ненароком не услышал и не обиделся.

После короткой передышки король повел нас назад к колонне. Он ехал, повесив шлем на луку седла, положив на колени меч, который в любой миг был готов пустить в дело, гордо выпрямив спину. Ричард радостно окликал каждого рыцаря, громко расточал похвалы жандармам, которые сновали по полю боя, добивая раненых врагов и забирая все ценное.

— Ричард! Львиное Сердце! — кричали солдаты, приветствуя его. Они бежали рядом с Фовелем, чтоб поцеловать ногу короля или пожать его руку. — Ричард! Львиное Сердце!

— Они думают, что мы победили, — вполголоса поделился со мной государь.

— Но ведь так и есть, сир! — воскликнул я, пораженный. — Вы победили.

— Не так, как нам нужно, Руфус. — Король обвел рукой пространство, усеянное трупами людей и коней, на сколько хватало глаз. — Увы, это лишь малая часть войска Саладина. Припомни размеры лагеря, который мы видели у реки Роштай. Враг побит, это так, но не уничтожен.

— Если бы не те два госпитальера… — с горечью заметил я.

— Вот именно, Руфус.

Впервые в голосе короля прорезалась усталость.

— Вы накажете их, сир?

Смех.

— А какой в этом прок? Пусть стыдятся того, что их несдержанность и торопливость стоили нам полной победы.