Впрочем, допустить сам факт переговоров, на которых, разумеется, не было ни одного, ни другого Константина, а лишь их бояре, вполне возможно, причем, по всей видимости, они прошли в Муроме. Во-первых, относительно нейтральная территория, а во-вторых, это косвенно подтверждают и последующие события, в которых муромский князь Давид Юрьевич принимал самое активное участие.

Однако я несколько забегаю вперед…

Глава 18 Я забуду тебя…

Глава 18

Я забуду тебя…

Труд благодетелен для человека, ибо отвлекает его внимание от собственной жизни, закрывает от него его собственный образ, не дает смотреть на того, другого, который есть сам он и который делает для него одиночество ужасным.

Казалось бы, можно радоваться, ликовать от такой удачи, но Константин всю оставшуюся дорогу был мрачен и постоянно хмурился. Причина проста — едва отступили тревожные думы о предстоящей войне, как уже на первом привале ему вновь приснилась синеглазая «боярышня», оказавшаяся переяславской княгиней, и на сердце стало так тоскливо, что хоть волком вой.

Думал, что в дороге получится немного развеяться, но не тут-то было — теперь Ростислава стала сниться ему каждую ночь. И он с самого утра торопил Юрко, побуждая гнать и гнать лошадей, словно надеялся убежать от навязчивых видений, но увы. «От себя не убежишь, — понял он уже под Рязанью, но, озлившись, сразу же заявил сам себе: — А вот дудки! Надо только подождать, и все».

И правда, острая тоска со временем постепенно притупилась. Ныло, конечно, где-то там, в душе, но уже терпимо. Да и сны с участием «боярышни» снились все реже и реже. Нет, он ничего не пытался забыть — глупо, да и просто невозможно. К тому же и… не хотелось. Да, он хорошо, даже слишком хорошо помнил, как падал, после того как она пригласила его спросить в Переяславле княгиню Ростиславу. Но зато он еще лучше помнил, как взлетал.

А чтобы пригасить воспоминания — пусть угли тлеют, но укрытые пеплом, — Константин поступил согласно мнению бывалых людей, утверждающему, что от тоски, равно как и от горя, существуют только два надежных средства: водка и работа. И то и другое срабатывает с одинаковой эффективностью. Что касается первого способа, то Константин, даже не задумываясь, решительно отмел его, зато второй использовал на всю катушку.

Алое княжеское корзно утром развевалось в Рязани, к полудню его уже видели в каком-нибудь селище, а к вечеру он мог очутиться уже в Северграде. Молниеносные вояжи, когда ему приходилось по восемь — десять часов не слезать с коня, изматывали неимоверно, к вечеру он и вовсе валился с ног, но зато спал как убитый — ни эмоций, ни чувств, ни… воспоминаний. Потому и пронеслись для него все весенние месяцы на одном дыхании. Он даже не замечал, как стремительно мелькают не дни — недели, будучи с головой погружен в текучку, как он называл свои повседневные дела.