Чего стоил один только княжеский суд. Всю подготовительную работу, разумеется, тщательнейшим образом выполнял старый Сильвестр, которого Константин давно перевел в Рязань, со всевозможным почетом разместив судью в одном из пустующих теремов, оставшихся от бояр князя Глеба. Сильвестр не только готовил решения, но и отбирал наиболее «выгодные» дела, благодаря которым князь мог еще выше поднять свой образ непоколебимого правдолюбца и радетеля за простой народ. Обычно Константин знакомился с ними в день, предшествующий суду. Таким образом, сутки, не меньше, напрочь вылетали.

А кроме того, необходимо было уделить время купцам, строительству, включая и затеянное им в Ожске каменное, тщательной разборке и анализу — во сколько обойдется — Минькиных прожектов, контролю за воспитанием и обучением сына, пообщаться с ремесленниками, перекинуться парой слов с прибывшими на городской рынок смердами, выяснить у Зворыки, где и сколько можно еще найти гривен, чтобы тут же их потратить…

Словом, дел хватало.

Он знал, что успевает, потому что из Ростова Великого пришло долгожданное известие о том, что старший Всеволодович повелел распустить рати, ссылаясь на грядущую весеннюю распутицу. Как ни возмущались этим решением его братья, больной, чье здоровье за последнее время вроде бы пошло на поправку, уперся не на шутку и настоял на своем.

Константин тоже сдержал свое слово — очередная скляница с настоем была уже доставлена в Ростов Тимофеем Малым, который по возвращении привез от больного сразу два свитка, адресованные отцу Николаю и отцу Стефану. В них старший Всеволодович сообщал, что продолжает держаться что есть мочи. Были в них и благодарность за лекарство, которое пришлось как нельзя кстати, ибо предыдущее почти закончилось, и множество цитат из Библии, и сожаление, что рядом с ним нет ни того ни другого.

Правда, успокоительных сведений в посланиях не содержалось. Вскользь князь, опять-таки с обильным цитированием библейских текстов, упомянул о сделанной им попытке заикнуться о замирье с Рязанью, но, судя по тем же цитатам, его усилия оказались тщетными. Братья — даже Юрий — были по-прежнему враждебно настроены к Константину Владимировичу и прощать смерть трех своих братьев не собирались. И хоть они и не смели ослушаться его, отказавшись от активных действий, но зато пассивные все равно вели вовсю.

Одним из подтверждений тому было размещение крупных военных заказов среди кузнецов, кожевенников, сапожников и прочих ремесленников как во Владимире, так и в Переяславле, Суздале, самом Ростове и в городах помельче. Об этом тоже сообщалось в грамотках Всеволодовича. Кроме того, посланцы из Владимиро-Суздальского княжества стали частыми гостями южных соседей Рязани, и теперь из половецких степей окольными путями, в обход рязанских владений, периодически перегонялись огромные табуны низкорослых, но неприхотливых и выносливых степных лошадей.