Константин задумался, но через несколько секунд спохватился и, подосадовав на себя, что не вот додумался до такой элементарщины, надел его себе на шею. Едва коснувшись груди, змеевик легонько уколол ее, но как-то успокоительно, и князь, только теперь окончательно очнувшись, обнаружил, что на сей раз действительно проснулся по-настоящему. Вот она, маленькая горенка в избе кузнечихи, следовательно, страшного нечто можно не опасаться… до следующей ночи. Снова ложиться в постель он не собирался, боясь нового кошмара. В тот раз удрал, и ни к чему испытывать судьбу вторично.

Оберег вновь уколол, словно подтверждая правильность его мыслей. Вот даже как?! Константин взял в руку медальон и поднес поближе к глазам. На мгновение показалось, что женская голова ободряюще подмигнула ему. Сердце екнуло. Брр. Он всмотрелся повнимательнее и с облегчением обнаружил, что ошибся.

«Совсем нервы никуда», — вздохнул он и, стараясь не шуметь, аккуратно ступая, вышел из горенки, направившись к лавке у двери, где, как он помнил, стояло ведерко с холодной водой.

Хорошо, что Пудовка не убрала иконы, а главное — не сняла лампаду, которая продолжала тускло гореть. Самое то. Он дошел до ведерка, но ковшика, обычно плававшего сверху, не обнаружил. Пришлось пить через край. Ледяная вода помогла — тяжесть в голове стала уходить, стук в висках тоже прекратился.

Догадываясь, что до рассвета еще не один час, он вздохнул и уселся за стол. Под руку попалась железяка, которую он вчера так и оставил лежать. Взял ее в руки и вздрогнул от внезапно раздавшегося в тишине испуганного голоса кузнечихи:

— Княже! Ты… не спишь ли?

Он резко вскочил и обернулся к печке, уставившись на нее.

И когда успела подняться, а главное, так незаметно? Погоди-погоди, а не он ли ее спугнул? Может, она как раз и встала чуть раньше его, чтобы прокрасться к нему в горенку и… Ну точно, вон и ухват в руке. Значит, она так и собиралась поступить, а теперь поняла, что поздно, разоблачена, вот и задает глупые вопросы.

— Раз я тут стою, значит, не сплю, — насмешливо ответил он. — Неужели непонятно? — И удивленно уставился на Пудовку, которая как-то странно отреагировала на его ответ, отставив ухват к печке и радостно всплеснув руками.

— Ну слава богу! — И простодушно пожаловалась: — А я уж помыслила, что ты сызнова блудить учнешь, вот и спужалась. Возьмешь да шарахнешь меня по голове, яко того ратника. — И осеклась, зажав рот руками.

Константин, чувствуя, как подкашиваются ноги, плюхнулся на лавку.

— Как того ратника? — повторил он, похолодев. — Так-так…