В голове промелькнуло многое — и ее загадочные, странные ответы, и горячие советы сыскать попика, который видел, как все было на самом деле, и многое другое, не укладывающееся в его первоначальную версию о беспощадной мстительнице за гибель мужа.

Он задумчиво взял в руки железяку, продолжая лихорадочно размышлять. Учитывая, что не мог он так поступить, никак не мог, получалось, что она ошиблась, приняв там, у церкви, за князя кого-то, кто издали походил на него фигурой, отсюда и…

Раздумья Константина прервал испуганный голос кузнечихи:

— Ты б положил ее, а то, не ровен час, опять руку распорешь.

Константин вздрогнул и посмотрел на нее. А вот это куда хуже. Одно дело обозналась, и совсем другое — наглядное доказательство. Или она и тут ошибается? Он легонько провел по ребру железки, но даже этого прикосновения хватило, чтобы какой-то острый заусенец больно резанул ему по указательному пальцу. От неожиданности он выронил ее и уставился на палец, а затем на царапину на другой руке.

Кузнечиха ойкнула.

— Ну вот, упреждала ведь, — растерянно произнесла она.

— Лучше бы ты… — Константин, не договорив, досадливо махнул рукой, но делать нечего — какая ни есть правда, а знать ее надо, — и он приказал: — А теперь садись и излагай все по порядку.

— Дак об чем?

— О том, что я… вытворял той ночью, — с некоторой запинкой выдавил Константин.

— А ты и впрямь вовсе ничегошеньки не помнишь? — недоверчиво переспросила она.

— Ничегошеньки, — зло отрезал Константин. — Давай-давай, я жду.

Рассказ ее длился недолго. Мол, началось все, как и сегодня, когда она проснулась, заслышав, что Константин одевается. Дело обычное, и она не придала ему значения, приспичило мужику, но немного погодя вспомнила, что вчера вечером так и не показала князю, где у нее стольчаковая изба[56]. Она окликнула князя, но тот никак не отреагировал. Пришлось слезть с печки. Слюдяное окошко в горенке пропускало достаточно лунного света — она смогла разглядеть угрожающе надвигающегося на нее Константина и отпрянула в сторону.

— Мне б тогда догадаться, — вздохнула она. — Глядишь, и удержала бы, да в ум не взяла, а уж когда спохватилась — куда там.

Накинуть на себя кое-что из одежды — дело минутное, но Константин действовал целеустремленно, решительно и быстро, так что, когда она выскочила следом за ним на крыльцо, тот уже находился возле церкви, а в ногах у него лежал дружинник. Кто свалил его на землю, Пудовка не видела, зато приметила, как князь откинул в сторону железяку и, вынув из кармана платок, вытер руку и выбросил платок на снег.