Кассирер не вдается в подробные историко-филологические доказательства, но в этот день, 15 августа 1928 года, его краткая история достигает своей поистине вдохновенной кульминации – конечно же, в Иммануиле Канте:

В «Идее всеобщей истории во всемирно-гражданском плане», написанной Кантом в 1784 году, то есть за пять лет до начала [Великой французской. – Пер.] революции, как цель политической истории человечества обозначено осуществление «внутренне и для этой цели также внешне совершенного государственного устройства». «Несмотря на то, что в настоящее время имеется еще только весьма грубый набросок подобного государственного объединения, всё же у всех его членов начинает пробуждаться чувство, что каждому удобно сохранение целого; и это вселяет надежду на то, что после нескольких преобразовательных революций наступит когда-нибудь, наконец, такое состояние, которое природа наметила в качестве своего высшего замысла, а именно – всеобщее всемирно-гражданское состояние, как лоно, в котором разовьются все первоначальные задатки человеческого рода»[304]. Таким образом, это лишь повторение собственного изначального требования Канта, а не воздействие внешних мировых событий, когда он, десять с лишним лет спустя, в работе «К вечному миру» определяет первую окончательную статью договора о вечном мире в том смысле, что гражданское устройство в каждом государстве должно быть республиканским. Ибо только такое устройство, по его разумению, отвечает идее «изначального договора», на котором, в конечном счете, должно зиждиться всё правовое законодательство народа[305].

В «Идее всеобщей истории во всемирно-гражданском плане», написанной Кантом в 1784 году, то есть за пять лет до начала [Великой французской. – Пер.] революции, как цель политической истории человечества обозначено осуществление «внутренне и для этой цели также внешне совершенного государственного устройства». «Несмотря на то, что в настоящее время имеется еще только весьма грубый набросок подобного государственного объединения, всё же у всех его членов начинает пробуждаться чувство, что каждому удобно сохранение целого; и это вселяет надежду на то, что после нескольких преобразовательных революций наступит когда-нибудь, наконец, такое состояние, которое природа наметила в качестве своего высшего замысла, а именно – всеобщее всемирно-гражданское состояние, как лоно, в котором разовьются все первоначальные задатки человеческого рода»[304]. Таким образом, это лишь повторение собственного изначального требования Канта, а не воздействие внешних мировых событий, когда он, десять с лишним лет спустя, в работе «К вечному миру» определяет первую окончательную статью договора о вечном мире в том смысле, что гражданское устройство в каждом государстве должно быть республиканским. Ибо только такое устройство, по его разумению, отвечает идее «изначального договора», на котором, в конечном счете, должно зиждиться всё правовое законодательство народа[305].