Уважаемая панна Эстера,

Ваше последнее письмо для меня – важный документ, который подтверждает то, что я думал о Палестине и о работе там. С Палестиной связано много наивных мечтаний и юношеских иллюзий, а значит – и болезненных разочарований. Когда стихает экзальтация, декламация и ищущее впечатлений беспокойство, остаются ясные и холодные факты. Оторванные от родного края, мы акклиматизировались на земле снега, сосен и голуса – физически и морально. Эксперимент по связыванию двух концов нити, разорванной две тысячи лет назад, – трудное дело: он удастся, ибо так пожелала история, но ценой каких усилий и страданий. <…> Как больно, но понятно и правдиво то, что Вы хотите приехать в отпуск в Польшу, что письмо или газета «оттуда» для Вас – праздник.

Вся тоска, не еврейская, а всечеловеческая, течет в Палестину, все беспокойство и душевное смятение. Если будете лгать себе, то усложните себе работу. Только мужественное упорство, решение продержаться.

Легче всего умереть за идею. Такой красивый фильм: падает с простреленной грудью – струйка крови на песке, – и могила, утопающая в цветах. Труднее всего изо дня в день, из года в год жить ради идеи.

Палестина может сказать миру много интересного и важного, но не слишком ли много экспериментов прямо сейчас, внезапно?

Мне слишком мало осталось жить, чтобы я мог десяток лет посвятить физической и духовной ассимиляции к новым условиям дыхания, питания, зрения. Даже глаз должен приспособиться к блеску, быть может, пыли?

Пока что я не чувствую потребности увидеть все это на месте, хватает и того, что я читаю, додумываю, вижу в воображении. В конце концов, тема «человек», его прошлое и будущее на земле – для меня затмевает близкую ей тему «еврей». – Объектом работы я избрал ребенка. Меня не обманут красивые фразы о небывалых чудесах, которые ждут ребенка в Палестине. Нет, ему и там плохо, потому что его и там не понимают взрослые «чужие» люди{325}.

Палестина тогда лежала далеко за пределами его интересов. Он чувствовал себя нужным в Польше. На Белянах росло здание «Нашего дома». Дом сирот работал по налаженной схеме. Доктора постоянно приглашали участвовать в разных педагогических мероприятиях. Он писал. Преподавал. Его детские книги пользовались успехом: «Юзьки, Яськи и Франки», а также «Моськи, Йоськи и Срули» были рекомендованы Министерством религиозных конфессий и общественного образования как «желательное» школьное чтение. В конце 1928 года в издательстве Мортковича вышло «Право ребенка на уважение». В 1929 году был переиздан цикл «Как любить ребенка».