Мы проводим гигантское мероприятие. Имя ему: война. – Работаем планомерно, дисциплинированно, методично. – Ваши мелкие интересы, амбиции, сентименты, капризы, претензии, обиды, аппетиты нас не интересуют. <…>

Евреев – на Восток. Здесь уже не о чем торговаться. Речь идет не о еврейской бабке, а о том, где ты нужнее – твои руки, мысли, время, жизнь. Бабка – это бабка. Нужно было найти какой-то пункт, зацепку – какой-то ключ, какой-то лозунг. <…>

Мы – железный каток, или плуг, или серп. – Лишь бы из этой муки был хлеб. А он будет, если вы не будете препятствовать. Не будете мешать. Скулить – раздражать – сотрясать воздух. – Даже если на минуту нам станет вас жаль, мы должны дубиной, палкой или свинцом – потому что должен быть порядок. <…>

Евреи – почтенный народ. И способности, и Моисей, и Христос, и трудолюбие, и Гейне, и древняя раса, и прогресс, и Спиноза, и дрожжи, и первые, и самоотверженные. – Все это так. – Но кроме евреев – еще кое-кто и еще кое-что.

Евреи важны, но потом – завтра поймете. – Разумеется, знаем и помним. Важная позиция, но не единственная. <…>

Вам тяжело, и нам нелегко{466}.

29 июля 1942 года, в среду, было холодно, дождь не шел. Ита Димант писала:

Прошла неделя выселений <…>. Акцию уже проводят не только еврейские полицейские, но и около двухсот украинцев и латышей. Впущенные на несколько часов в гетто в сопровождении одного или двух жандармов, они звереют, убивают и купаются в человеческой крови. Свидетелями этого становятся евреи-полицейские, которые вынуждены смотреть на эти ужасы. Еду в гетто уже не доставляют. Только на Лешно еще процветает контрабанда. Цены на еду быстро растут. Цена за килограмм масла уже доходит до трехсот—пятисот злотых, цена на хлеб – до шестидесяти—ста злотых за килограмм{467}.

По району расклеили сообщение о том, что каждый, кто «29, 30 и 31 июля добровольно станет объектом выселения, будет снабжен едой, а именно 3 кг хлеба и 1 кг мармелада. Пункт сбора и место выдачи еды – площадь Ставки, угол Дзикой». На следующее утро туда добровольно пришла тысяча пятьсот человек.

Марек Эдельман рассказывает:

Голод. Надежды нет. Человеку нужно за что-то ухватиться. Изголодавшиеся люди так хотят получить от немцев обещанные хлеб и мармелад за добровольный вывоз, что утрачивают всякую силу сопротивляться. Они уже чувствуют вкус этого хлеба, видят эту коричневую корочку. Уже один запах одуряет и отбивает все сомнения. Случаются такие дни, когда сотни людей стоят в длинных очередях на Умшлагплаце в ожидании отъезда и обещанных трех килограммов хлеба…{468}