Это была, к сожалению, наша единственная совместная командировка, но она запомнилась на всю жизнь, и, встречаясь годы спустя, мы вспоминали те дни.

Уже позже, когда Алёша уехал работать в Италию корреспондентом ИТАР-ТАСС, а я в Германию от “Нового времени”, мы время от времени оказывались в одном информационном пространстве – будь то газета “Сегодня” или радиостанция “Эхо Москвы”. Алёша неизменно звонил мне и говорил: “Димочка, как я рад был услышать твой голос по “Эху”! А я, слушая “Ватиканские хроники Алексея Букалова”, всегда поражался его эрудиции и тому, как просто и точно может он рассказать о столь сложных вещах.

Однажды мы снова работали вместе.

Февраль 1998 года. Я уже работаю корреспондентом НТВ. В Италию с визитом должен приехать Б. Н. Ельцин.

В таких случаях прежде всегда готовили сюжеты к визиту. И нас с оператором Толей Васькиным решили загодя отправить в Рим. Как только я узнал об этом, тут же позвонил Алеше с просьбой помочь в поисках сюжетов, в подготовке и организации съемок. Хотя понимал, что у него самого дел по горло в эти всегда суматошные дни. “О чем ты говоришь! Конечно! Я так буду рад тебя повидать!” И Алёша очень помог нам в дни визита, сообщая обо всех интересных деталях и кулуарных событиях. Без него мы не сняли бы сюжет о состоявшемся незадолго до этого открытии архивов Ватикана. Ему удалось договориться об интервью с главным архивариусом, получить разрешение на съемку в архивах. Уже тогда чувствовалось, что к нему, российскому журналисту, в Ватикане относятся с большим уважением.

И конечно же, я невероятно благодарен Алеше за Италию и особенно Рим. Когда мы с моей семьей – мама и моя жена нежно любили Алешу – впервые оказались в Вечном городе, он возил нас и не просто показывал Рим. Он хотел, чтобы и мы полюбили город. Ему это удалось. Рим для меня навсегда связан с Алешей, с Галей, с радушным и гостеприимным домом, где тебе всегда рады, где тебя всегда ждут.

На днях мой друг, который взялся оцифровать все кассеты, что у него сохранились, прислал мне запись моего 50-летия, где Алёша был тамадой. Я и наревелся, и наржался, как же было весело и тепло, все еще живы и здоровы. Ты помнишь, Галя, – в самом начале Леша подарил мне бюст, он стоит у меня и в нынешней квартире на видном месте. Вручая этот подарок, Алёша зачитал текст. Если ты сочтешь, что этот кусочек можно вставить, напиши. Обнимаю крепко.

Любимому другу Д. П. при вручении статуи

Передаваемая тебе сегодня непередаваемой красоты статуя неизвестного античного скульптора не зря украдена из Капитолийского музея. Это не просто портрет древнеримского юноши, прекрасного и гармоничного, столь соответствующего внешнему и внутреннему облику юбиляра. Старинный мастер оставил в этой работе частичку своей души, своего времени. Но не только. Он оставил на мраморном плече столь же мраморную руку. Это моя рука, Дима. Она всегда будет неподвижно и камерно лежать на твоем плече, куда бы ты ни спрятал статую от взоров гостей и домочадцев – пусть даже в самый темный чулан. Это твой Каменный гость, Дима! Это рука, как локоть друга, как дружеское рукопожатие через границы и горные хребты. Это рука не только мастера, но и брата. Тебе, вновь прикоснувшемуся недавно к светлому имени Пушкина, известна его знаменитая эпиграмма «На статую играющего в бабки».