Солнечным декабрьским утром большая группа соотечественников великого живописца, включая Чрезвычайного и Полномочного посла России в Италии с внушительной свитой, журналистами ТАСС и телевизионщиками новостных информационных каналов, окружив со всех сторон могилу Карла Брюллова слушала, затаив дыхание, негромкий голос писателя, его краткий, но содержательный и яркий, как брюлловские картины, рассказ о жизни и свершениях гениального художника, навечно связавшего культуры Италии и России.

Впечатлённый работой Брюллова, Николай Гоголь писал, что это – светлое воскресение русской живописи, находившейся до того как бы в летаргическом сне. Брюлловский «Итальянский полдень» есть зримая метафора «земли полуденной», поэтического прозвища Италии, как говорили в пушкинское время. Знаменита строфа Е. А. Баратынского «И был последний день Помпеи / Для русской кисти первый день». Об этом шедевре очевидец и один из первых русских критиков Фёдор Солнцев сказал: посреди ужасной катастрофы «Любовь царит везде – к жене, к отцу, к детям, к золоту и т. д.»

Некрополь Тестаччо (Cimitero degli artisti e dei poeti) давно занесён Букаловым на карту пушкинского Рима. Здесь нашли своё пристанище представители многих видных российских родов – Гагарины, Голицыны, Волхонские, Юсуповы, Барятинские, Мещерские, Строгановы, Трубецкие, Оболенские, Щербатовы, Шереметевы, поэт Вяч. Иванов и его сын Дмитрий, дочь великого писателя Татьяна Толстая-Сухотина, великий русский художник Александр Иванов, многие другие именитые наши соотечественники.

Презентацию своей книги «Пушкинская Италия» Алексей Букалов предполагал только в одном месте, и о нём он заранее рассказал своим читателям: «На том же берегу Тибра, на высоком холме у старой Аврелиевой дороги раскинулся парк, а в нём разместилась Вилла Абамелек, один из лучших садово-архитектурных ансамблей итальянской столицы. Сейчас здесь – резиденция российского посольства, а к концу XIX века вилла принадлежала известному русскому меценату, отпрыску древнего грузино-армянского рода, князю Семёну Семёновичу Абамелеку-Лазареву (1862–1916)».

На представление книги там, где оно и должно было состояться, прибыли его друзья, а также многочисленные итальянские слависты (увы, с тех пор, не столь уж давних, сократилось и количество кафедр, и ряды самих славистов сильно поредели). Я как свидетель этой торжественной церемонии, наполненной глубокими выступлениями, прекрасной музыкой, поэзией и пением, могу утверждать, что очередь за автографом к Букалову значительно превышала очередь желающих представиться послу.