По словам Мошковского, Георгий общался с Вадимом Сикорским и со старшекурсником Александром Лацисом, будущим пушкинистом, который был старше Мура на девять лет. Девушки с интересом смотрели на красивого, элегантного Эфрончика, как они его тут же прозвали. Они даже старались подкормить голодного мальчика. Две студентки из обеспеченных семей, Нонна Светлова, дочь командира дивизии (а дивизией командовали в генеральском звании) и Тамара Константинова, дочь “высокопоставленного папы”, однажды в обеденное время “выложили на стол завернутые в бумагу бутерброды с колбасой и кое-что другое, повкусней”. Белокурая красавица Нонна скомандовала по-генеральски: “Всё, что принесли, едим вместе!” Мур, явно смущенный, взял бутерброд с колбасой…1226
Однако мужского интереса к Нонне и Тамаре Мур не проявил. Девиц он, как обычно, игнорировал, сделав исключения лишь для одной – Норы Лапидус. Он даже провожал ее до дома, чего не догадался сделать ни во время романа с Валей Предатько, ни в пору ухаживания за Раей. С Норой он был удивительно откровенен, рассказывал ей о своей жизни и даже “под большим секретом” – о своих отношениях с матерью, о ее характере, о трагической гибели. Разумеется, девушка поделилась “большим секретом” с лучшей подругой, а та – с Мошковским, когда тот собрался писать мемуары о своем знакомстве с сыном Марины Цветаевой.1227 Такое поведение кажется странным, точнее – новым для Мура. Прежде он был откровенен только с близкими людьми: с сестрой, с Мулей Гуревичем. Может быть, это говорит о новом большом чувстве, которое захватило Мура? Увы, других свидетельств этого романа не сохранилось. И это лишь одна из не раскрытых пока московских тайн Мура.
Тайна последнего адреса
Тайна последнего адреса
Последние полтора месяца своей московской жизни (а возможно, и несколько больше) Мур провел не в Мерзляковском переулке с тетей Лилей и ее подругой Зинаидой Ширкевич и не в заводском общежитии, к которому с ноября 1943-го уже не имел отношения. Я это понял, когда прочитал черновик автобиографии Мура и сопоставил его с картой Москвы. Мур писал, что переехал в Советский район. В Советском районе он и получил повестку о призыве в армию. А Мерзляковский переулок был тогда в административных границах не Советского, а Краснопресненского района. Прежде Мур был приписан к Краснопресненскому военкомату, но сменил место жительства, адрес прописки и, следовательно, военкомат.
В другом документе – именном списке призывников – указан и новый адрес Георгия Сергеевича Эфрона: Большой Козихинский переулок, 30, квартира 7. Это меняет традиционный взгляд на последний московский период Мура. Оказывается, в его жизни произошла какая-то перемена, которая и отразилась в переезде. Не меньше поражает и его новый адрес. Это большой шестиэтажный доходный дом с угловыми башнями, построенный в начале XX века по проекту Эрнста Карловича Нирнзее. Дом этот соединен с еще одним домом, таким же громоздким, шестиэтажным, тоже построенным по проекту Нирнзее. У этих зданий до революции была одна хозяйка – А.А.Волоцкая, поэтому их называют “Волоцкие дома”. В сущности, это один дом с несколькими подъездами и двумя адресами: Большой Козихинский переулок, 28–30 и Трехпрудный переулок, 11–13.