“Учу французскому? – Бесспорно. Но еще больше учу Франции, Европе”¹²³⁹, – писал о ней Мур. Так он два года назад пытался “воспитывать” и Валю, приближать к образу идеальной, в его представлениях, женщины. Рядом с Раей Мур на время забывал даже о голоде. Это уже нечто необычное, небывалое для Мура. В это же время он начинает писать любовные стихи.

Недели через три у Мура начинаются первые сомнения. Рая “слишком опустошена, чрезвычайно нездорова; ну а мне нужна такая женщина, которая «дополняла» бы меня своим здоровьем”¹²⁴¹, – рассуждает он. К тому же Мура отталкивал окружавший Раю “смрадно-эстрадный мир”. Но такие сомнения обычны для влюбленного, они были и во время романа с Валей.

О чувствах самой Раисы судить трудно. Но однажды, не прошло и месяца с начала их знакомства, она позвонила Муру и сообщила, что “ввиду чрезвычайной беготни и неопределенности дневного распорядка наши занятия прекращаются”. И попросила Мура, который уже получил московский пропуск: пусть он передаст в Москву ее письма. А еще поможет ей самой выбраться в Москву. “Так я вам нужен только для писем? Вы чуть-чуть слишком циничны”¹²⁴², – ответил Мур.

Он даже написал стихи о женском коварстве:

С этого времени его чувства к Рае стали заметно угасать, хотя знакомство их не прерывалось до самого отъезда Мура. Более того, Мур даже обещал ей помочь с переездом в Москву, но это было явно не в его силах. Одна из последних записей о Рае датирована 25 августа 1943 года: “В общем, я к ней совершенно охладел: она эгоистка, ей на меня начхать, и ей интересно лишь, чтобы я завез ее письма и помог выбраться из Ташкента в Москву. <…> Рая такая забывчивая и бестолковая…”

Но нет, если и охладел, то никак не “совершенно”. Они продолжат переписку, хотя никогда больше не встретятся. Рая всё еще будет жить в Ташкенте, когда Мура призовут в армию. Она приедет в Москву, а его отправят на фронт.

Отчаяние

Отчаяние