Я ответил, что, разумеется, немедленно по телеграфу передам его вопрос, равно как и просьбу его поскорее на них ответить; лично я убежден, что договорная граница, к сожалению, не может быть изменена, в остальных же вопросах Россия постарается сделать все, что может для Сербии. Пашич, видимо, старался смягчить впечатление беседы накануне, когда ему трудно было совладать со своей горечью. Он мне сказал, что во всяком случае все, что сделает Сербия, она сделает только для России, и что глубокие связи о нами познаются в тяжелые дни сильнее, чем в дни благополучия. Его больше всего интересовали вопросы об определении побережья, которое отойдет Сербии в Далмации и Албании, а также размежевание в Банате. Он надеялся, что соглашение с Румынией еще не подписано нами, ибо без обеспечения Белграда сербская держава была бы лишена устойчивости. Он упоминал Бачку и Сирмию, Хорватию и горько жаловался на Италию.

Поездка министров не сразу состоялась. Вместо того в Ниш прибыл престолонаследник [Александр] с помощником начальника своего штаба Живко Павловичем, который был фактически почти полным руководителем армии ввиду болезненного состояния генерала Путника. После совещания с военными и министрами, Пашич видимо стал озабоченнее. Он особенно настаивал на том, что линия 1912 года не может быть принята без изменения. Впрочем, он не говорил последнего слова, ожидая ответа на поставленные им вопросы.

Мои иностранные коллеги собирались у меня ежедневно. Мне удалось убедить их телеграфировать своим правительствам в одинаковом смысле, настаивая на необходимости скорейшего точного определения сербских компенсаций, при том таких, которые говорили бы воображению сербов. Серьезная общая граница Сербии с Грецией могла бы быть достигнута только разделом между ними Албании, за вычетом Валлоны[198] с приземельем в пользу Италии. Далее необходимо было обещать Боснию и Герцеговину с прилегающим побережьем, Сирмию[199], Бачку, Славонию и Хорватию с прибережьем. Весьма сложным представлялся вопрос о Банате, ибо нам не было точно известно, уступлен ли уже он весь безвозвратно румынам. В этом случае представлялось важным сообщить хотя бы о результате, достигнутом этой ценой, ибо сербы придавали большое значение выступлению Румынии. В моих телеграммах в Петроград я высказывал убеждение, что если державы не в состоянии будут, благодаря упорству Италии, предоставить Сербии точное определение указанных выше компенсаций, то сербское правительство, со своей стороны, не сможет, даже если б того хотело, согласиться на требование держав, ввиду настроения армии и широких общественных кругов.