В своих подозрениях относительно короля Николая наши союзники и сами черногорцы зашли, по-видимому, слишком далеко. Они полагали, что у короля все заранее подстроено с австрийцами; некоторые утверждали, что знают текст соглашения, даже ссылались на определенные его статьи. Между тем, по-видимому, до наступления последнего кризиса настоящих переговоров между Черногорией и Австрией не было, а были, вероятно, одни разговоры, на которые слишком понадеялся старый король, оправдавший в данном случае пословицу: на всякого мудреца довольно простоты. Австрия, по-видимому, также не решилась ему поверить и поставила условия столь суровые и неприемлемые, что король не мог принять их. Что потом произошло, – очень неясно для нас. Отъезд короля во Францию, заключение мира теми, кто остался в Черногории, – все это издали производит впечатление, что та же игра со ставкой на две карты продолжается; но об этом, без сомнения, вы осведомлены лучше, чем мы в Корфу.

В настоящее время здесь находится около 30 черногорцев, в том числе три генерала, и свыше 1500 герцеговинцев, в свое время примкнувших к черногорской армии. Они, впрочем, перевезены на отдельный маленький остров, ибо единственное, на чем они пока сошлись с сербами, это – на взаимном желании быть подальше друг от друга. Так сказал мне французский поверенный в делах Г. Буассона, присланный сюда заместить г. Боппа, которому его правительство само предложило поехать отдохнуть во Францию.

Не гадая о том, как сложится в будущем участь Черногории и отношения ее к Сербии, я считал не лишенным некоторого интереса закрепить в памяти эпизод встречи двух народов и двух правителей в минуту, когда сербы решили бесповоротно продолжать выбранный путь, а король Николай все еще надеялся остаться на перепутье.

Примите и пр.(подл[инно]) Кн[язь] Трубецкой»

В приведенном письме я кратко упомянул о событиях, приведших к развязке наступления австрийцев. Началось оно в сочельник 24 декабря. 26-го в Скутари прибыл Лазарь Миушкович, назначенный председателем черногорского Совета министров. Он приехал проститься с королевичем Александром и Пашичем в качестве бывшего посланника при сербском дворе.

Миушкович посетил меня и в беседе излил много горечи на союзников, которые ни в чем не хотят помочь Черногории и будут ответственны за то, что может произойти. Разговор явно подготавливал к возможности капитуляции Черногории. Ввиду этого я не обинуясь предупредил моего собеседника, что «сесть между двух стульев» я не могу ему посоветовать, что, кроме гибели, это ничего не может принести его отечеству. Миушкович продолжал перелагать ответственность за то, что может произойти, на союзников. В тот же день он уехал обратно, вызванный телеграммой короля.