Я должен отдать дань искреннего уважения тому, как справились французы с громадной организационной работой, которую приняли на себя. Жаль, конечно, что так долго тянулись бесплодные разговоры. Но как только решение было наконец принято и выступили вперед люди дела, так работа закипела у них в руках. Морская перевозка происходила по большей части на французских транспортах. Сначала везли из Медуи в Валонну на маленьких пароходах. Вывезли всех беженцев, которых мы там видели. Почти вся армия добралась-таки пешком до Дураццо. Из Дураццо и Валлоны большие пароходы доставляли людей на Корфу под конвоем французских и итальянских военных судов. Ни один транспорт с людьми не погиб.

Продовольственным делом занимались французы с англичанами. Боевое снабжение посылалось кажется исключительно из Франции. Нелегко было перевезти около 150 000 человек, одеть, обуть, накормить и вооружить их, словом, – измученных и усталых босяков снова превратить в здоровую крепкую армию.

Французы все это сделали, правда, при помощи англичан и итальянцев, однако роль их была преобладающая в этом деле. И поразительно, в какой короткий срок все было сделано.

По утрам я любил спускаться из своей гостиницы вниз в порт. Там кипела работа. Приходили громадные пароходы. Их разгружали на барки и катера, которые подходили к берегу. Груды ящиков со всевозможными вещами сложены были на берег в огороженное место, куда нельзя было проникнуть без особого разрешения. Все было обдумано, делалось планомерно, без спешки. Виден был организаторский талант и умение. Продовольствие и снабжение развозилось на грузовых автомобилях в сербские лагери. Эта часть была в руках англичан, подчинявшихся, однако, в направлении своей работы генералу Мондезиру.

Последний мне сначала было не понравился напыщенностью и резкостью, которая в нем чувствовалась. Его коробила, а порой и возмущала сербская распущенность, славянская халатность. Вначале он хотел круто за них приняться; по счастью, ближайшие его помощники были спокойные и уравновешенные люди. Сам Мондезир, как человек неглупый, понял, по-видимому, что сербов надо брать, каковы они есть, что в три месяца, да еще в таких условиях, их все равно не переделаешь. Он стал требовать только того, что было необходимо с точки зрения военной дисциплины. С другой стороны, обновившаяся Верховная команда, в лице Бойовича, заменившего Путника, и новый военный министр Терзич искренно пошли навстречу стараниям французов, и общая работа у них отлично наладилась.

Совершенно иной тип, чем генерал Мондезир, был командующий французской эскадрой де Гедон. Один был представителем демократа{130}, дослужившегося в армии до высоких чинов, другой был потомок старой аристократической семьи. Имя, которое он носил, было связано со славными традициями во флоте, и оно было присвоено одному из французских военных судов. Де Гедон был на редкость приятным, можно сказать, обворожительным человеком. Время с ним летело незаметно. Он столько видел на своем веку, плавая по белому свету, и так умел подметить и рассказать то, что было интересно. В противоположность напыщенному Мондезиру, он был совсем прост, и, однако же, в нем чувствовалась воля и энергия, и он выглядывал старым морским волком, что не мешало ему тонко понимать и ценить искусство.