Десятидневное пребывание мое в Париже было для меня крайне поучительно и оставило неизгладимое впечатление. Веселый легкомысленный Париж был совершенно неузнаваем. Какая-то глубокая складка серьезности и значительности переживаемых событий отметила собой всю жизнь и весь характер города. Движение, даже на главных улицах города заметно сильно сократилось. Как я уже говорил, на улице трудно было увидеть мужчин призывного возраста, а если такие попадались среди прислуги в ресторанах, то это оказывались швейцарцы. Вечером город еще освещался тусклыми фонарями с темными абажурами сверху для предохранения от аэропланов. Прежние элегантность и франтовство совершенно исчезли. В ресторанах и театрах не видно было ни бриллиантов, ни роскошных туалетов. Фраки как будто исчезли из употребления. Выходя вечером из театра, трудно было найти извозчика и почти всегда приходилось возвращаться в гостиницу пешком.

Нашим военным агентом в Париже был в то время молодой, энергичный, хотя и несколько шумный граф [А. А.] Игнатьев. На его долю выпала громадная задача заведования военными заказами для нас во Франции. И нужно отдать ему справедливость, что, совершенно не будучи к ней подготовлен, не имея в своем распоряжении вначале помощников, он сумел создать прекрасную организацию и дело кипело в его руках. Он предложил мне осмотреть некоторые заводы, специально на нас работавшие. Я, конечно, рад был возможности это увидеть. Игнатьев приставил ко мне французского полковника Шевалье, находившегося в его распоряжении, и последний катал меня в автомобиле с одного края Парижа в другой.

То, что я увидел, произвело на меня сильное впечатление. Меня повезли между прочим на один завод для выделки снарядов. Владелец был, если память не изменяет, некий г-н Citroёn. Меня провели сначала в контору, где показали альбом с фотографиями. На первом листе было мирное изображение огорода, а под ней подписано: «Апрель 1915 года». Следующий лист – в мае, то же место в лесах. Далее, в августе, – готовые корпуса, в сентябре – первые приготовленные снаряды. Ко времени моего посещения завод изготовлял уже 10 000 снарядов в день. Работал он исключительно для России. Я конечно был совсем не компетентным судьей в заводском деле, но все, что я видел, производило на меня впечатление необыкновенного разумного и целесообразного устройства и наилучшего использования сил. Во всем царил образцовый порядок. Из 5000 рабочих на заводе 2000 были женщины. Было любо смотреть, как работа спорилась в их руках, сколько точности и аккуратности было в их приемах. Особенно удачно применялся женский труд в контролировании снарядов. За длинным столом сидело 20 женщин, которые с необыкновенной быстротой передавали из рук в руки снаряды, подвергая его каждая особой проверке. Как мне говорили, многие из них были по профессии швеи и в прежней работе усвоили себе навыки тщательной отделки.