«Критика» и «Пролегомены» Канта сегодня обычно считаются работами философа-антискептика. Соответственно, вопрос, опроверг ли Кант скептицизм в целом и скептицизм Юма в частности – это центральный вопрос в большинстве обсуждений его критической философии. Существует консенсус, по крайней мере в значительной части англоязычного мира, что Кант был по сути антискептическим философом, даже если относительно успеха или неудачи аргументов Канта против скептицизма согласия меньше. Как выразился Ральф Ч. С.Уокер:

Кант должен входить во всякий список великих философов. Он оказал огромное влияние на философское мышление, и его работа остается непосредственно актуальной сегодня, ибо он берется за фундаментальный вопрос, стоящий перед философами, и решает его лучше, чем кто-либо до или после него. Это вопрос, который ставит скептицизм.

Кант должен входить во всякий список великих философов. Он оказал огромное влияние на философское мышление, и его работа остается непосредственно актуальной сегодня, ибо он берется за фундаментальный вопрос, стоящий перед философами, и решает его лучше, чем кто-либо до или после него. Это вопрос, который ставит скептицизм.

Согласно этой точке зрения, Кант великий философ благодаря своему последовательному антискептицизму, и тот, кто сегодня всерьез берется отвечать скептику, «почти всегда делает это, развивая или исправляя Канта»[985].

С этим согласились бы и многие другие. Барри Страуд, например, утверждает, что хотя «комфортабельный антискептицизм» Канта в конечном счете терпит неудачу, он действительно способствует «нашему пониманию сложной связи между философской теорией знания, с одной стороны, и нашими запросами и претензиями на знание в повседневной и научной жизни, которые считаются предметом этой теории, с другой стороны»[986]. Для Страуда этот положительный вклад является функцией последовательного антискептицизма Канта. Однако его можно рассматривать и как результат подлинной симпатии Канта к скептической позиции. Хотя Страуд признает, что «отказ Канта от всех форм скептицизма, тем не менее, происходит из полного признания его огромной привлекательности», он не спрашивает, почему скептицизм настолько привлекателен для Канта[987]. Есть и исследователи, которые считают антискептицизм Канта менее «комфортабельным», чем думал Страуд, но согласны с тем, что Кант был антискептиком. Так, Ричард Рорти заявляет, что нужно оставить Канта в стороне как часть более широкой задачи выхода за пределы «понятия „оснований знания“ и философии, вращающейся вокруг картезианской попытки ответить эпистемологическому скептику»[988]. Поскольку для Рорти Кант также представляет идеал философа-антискептика, он считает собственную точку зрения неизбежно «антикантианской». Рорти пытается убедить нас, что «посткантианская» культура возможна и желательна, и он хотел бы, чтобы мы не рассматривали «философию ни как достижение успеха в „ответе скептицизму“, ни как какой-то пустяк, поскольку известно, что невозможно ответить на скептическй вызов»[989].