Кант был счастлив. 4 марта 1784 года он послал Шульцу медаль в честь той самой книги, о которой он говорил. «Часть моих студентов держали свой план удивить меня таким знаком благосклонности настолько в тайне, что я ничего о нем не знал, пока не получил экземпляр в прошлое воскресенье из Берлина. Я слышал, что символ и подпись придумал Мендельсон, и это делает честь его остроумию»[1011]. Он писал, что ему на самом деле не нравится такое показное выражение одобрения, «но что поделаешь, если друзья считают иначе». 25 марта Гаман писал, что «на золотой медали, отправленной Канту в прошлую среду, указан 1723 год рождения вместо 1724-го и есть ряд других мелочей, которые уменьшили его радость от оказанной ему чести»[1012]. Можно надеяться, что радость по поводу книги Шульца была искреннее. Во всяком случае, в конце 1784 года книга была опубликована под названием «Разъясняющее изложение „Критики чистого разума“ Канта», причем фамилия автора была указана как «Шультц», а не «Шульц». У Канта был защитник – по крайней мере, в Кёнигсберге.
Собственный дом (1783): «весьма романтичный», но «рядом с тюрьмой»
Собственный дом (1783): «весьма романтичный», но «рядом с тюрьмой»
30 декабря 1783 года, прожив в съемных квартирах всю свою сознательную жизнь, Кант купил дом. Он считал, что теперь может себе это позволить, а еще, должно быть, думал, что нуждается в доме больше, чем когда-либо. Аренда квартиры – это периодические переезды, причем когда и почему – не всегда зависит от него, а значит, никакой уверенности в завтрашнем дне и, по большому счету, он сам себе не хозяин. В пятьдесят девять лет Кант, наконец, был готов к тому, чтобы это изменить. Достигнув независимости в интеллектуальных вопросах, он хотел стать независимым и в более приземленном смысле – и давно пора, ведь старость не за горами. Эта покупка была еще и подготовкой к преклонным годам.
Купленный Кантом дом принадлежал недавно умершему портретисту по имени Беккер. Гиппель, живший по соседству с Беккером, сыграл в сделке важную роль. Он сообщил Канту, что дом продается, и написал ему 24 декабря, за день до Рождества, что узнал – дом еще не продан, и если Кант предложит его купить, он наверняка добьется успеха[1013]. Кант действовал незамедлительно. Прямо на письме Гиппеля он записал заметки и вопросы о том, что нужно было сделать. Так, он спрашивал, одна ли в доме печь, где именно проходит граница участка, сможет ли он убрать стену между двумя комнатами поменьше и комнатой, которая станет лекционным залом, и когда дом освободится. Ответ на последний вопрос звучал так: «в марте». Кант сделал пометки о расходах на необходимый ремонт на обороте короткого письма, датированного 21 февраля 1784 года. Кажется, в то время и началась работа. В конце апреля, несколько обеспокоенный мелочами и задержками, он писал Иоганну Генриху Феттеру, подрядчику, которого он нанял контролировать ремонт: