Гаман, конечно, пытался оправдать поведение Канта перед Гердером и никогда полностью не одобрял идей последнего, но интеллектуально он был ближе к Гердеру, чем к Канту. Хотя, возможно, и не было случайностью, что начиная примерно с 1785 года количество писем между Гаманом и Гердером уменьшилось, но это не означало, что Гаман не одобрял проект Гердера. Но тогда же, когда уменьшилась важность Гердера в переписке Гамана, значительно выросла важность Фридриха Генриха Якоби (1743–1819).

Метафизические начала естествознания: «Всякая наука о природе нуждается в чистой части»

Метафизические начала естествознания: «Всякая наука о природе нуждается в чистой части»

28 марта 1785 года Гаман писал Гердеру, что Кант работает над «новыми статьями для Berlinische Monatsschrift, над своей „Метафизикой природы“ и над „Физикой“. Начала его нравственности также выйдут к этой Пасхальной книжной ярмарке. Его приложение против Гарве так и не было написано; говорят, он, наоборот, сократил работу. Кажется, он страдает от поноса, и я боюсь, он потеряет добрую писательскую репутацию оттого, что пишет слишком много»[1157]. И правда, удивительно, как много Кант написал с весны 1784 по осень 1786 года. Он написал не только «Основания», пять крупных статей и три части рецензии на «Идеи» Гердера, но и еще две статьи, предисловие к «Испытанию „Мендельсоновых Утренних часов“» Якоба (1786) и еще одну крупную работу, «Метафизические начала естествознания». Даже если он использовал отчасти черновики, накопившиеся в течение многих лет преподавания, а amanuensis помогал ему готовить финальную версию рукописи, количество и качество его трудов все равно впечатляет.

13 сентября 1785 года Кант смог написать, что летом закончил книгу, но, поскольку он повредил руку, рукопись пролежит до Пасхи[1158]. Книга действительно появилась на следующем пасхальном съезде книготорговцев в Лейпциге. В письме от 13 сентября он объяснял цель книги следующим образом:

Прежде чем перейти к обещанной метафизике природы, я должен был сначала рассмотреть то, что хотя и является только лишь ее применением, но все же предполагает некоторое эмпирическое понятие, – а именно метафизические начала учения о телах и, в приложении, начала учения о душе [1159].

Прежде чем перейти к обещанной метафизике природы, я должен был сначала рассмотреть то, что хотя и является только лишь ее применением, но все же предполагает некоторое эмпирическое понятие, – а именно метафизические начала учения о телах и, в приложении, начала учения о душе [1159].