Так начался период высочайшей внешнеполитической активности Брежнева и одновременно его наркотическая зависимость. Как говорят, с середины 1970-х она разрушала его здоровье и парализовала его внешнюю политику. Во время изнурительной и длительной дискуссии с Дубчеком он, чтобы успокоиться, перед сном начал принимать много таблеток. Со времен Сталина Брежнев мучился бессонницей, теперь же, в августе 1968 г., он увеличил дозу снотворного, что привело к настоящей наркотической зависимости2177. Его телохранитель Рябенко и Шелест рассказывают, что во время переговоров в Чиерне Брежнев однажды потерял сознание. Врачи констатировали передозировку седативных средств. Этот диагноз ему ставили потом еще не раз2178.

Страх

Брежнев не упускал ни одной возможности подчеркнуть, что его усилия ради мира, разрядки и разоружения проистекали полностью из пережитого в Великой Отечественной войне2179. Как и в памяти Хрущева, ужасы войны оставили в душе генсека столь глубокие следы, что он хотел любой ценой не допустить новой войны. Наряду с первой великой целью советского лидера – обеспечить высокий уровень жизни для населения, – второй его великой целью было избавление народа от страха перед новой войной2180. В своей записной книжке Брежнев отметил в 1965 г.: «Международная политика – в основе лежит политика мирного сосуществования. Борьба за мир»2181. Он не уставал публично говорить об этом. «Партия приложила все усилия для того, чтобы сделать для советского народа возможным труд в условиях мира, она активно выступала за сохранение мира во всем мире»2182, – заявил руководитель партии, впервые выступая в этом качестве на XXIII съезде КПСС в 1966 г. В 1971 г. он заявил на мартовском пленуме: «Вот уже более 25 лет наш народ живет в условиях мира. В этом мы видим величайшее достижение внешней политики нашей партии. Вот уже четверть века человечество избавлено от мировой войны»2183. В списке афоризмов Брежнев отметил слова Ги де Мопассана: «Всякий, стоящий у государственной власти, обязан избегать войны точно так же, как капитан избегает кораблекрушения»2184.

Все государственные деятели, встречавшиеся с Брежневым, подтверждали, что он постоянно ссылался на военный опыт, чтобы призывать к миру. Он сам сказал: «Я стараюсь оставить свои эмоции на заднем плане, даже если мне это, честно говоря, и нелегко дается»2185. Правда, Вилли Брандт счел эту эмоциональность, выставленную напоказ, странной: «С чем я был не согласен с Брежневым, так это с его воспоминаниями о дне нападения на Советский Союз в июне 1941 года… Как секретарь Днепропетровского обкома, он в первый же день войны получил задание остановить поезда, направлявшиеся в Германию… Затем последовали фронтовые воспоминания с мелодраматическими призывами к “товарищам с той стороны”. Такой способ проявления сентиментальных чувств не столько убедил меня, сколько испугал»2186.