Фото 24. Брежнев и Дубчек на конференции в Братиславе, 3 августа 1968 г.

В конце концов, из-за молчания Дубчека Брежнев предположил, что сумел убедить его решить кадровый вопрос2125, лидер же КПЧ полагал, что с перенесением встречи в Братиславу в более широкий формат группы пяти неофициальные, нестенографировавшиеся беседы в Чиерне утратили свое значение2126. К тому же Дубчек сумел в Чиерне добиться от Брежнева обещания, что в Братиславе не будет обсуждаться внутренняя ситуация ЧССР, а члены Варшавского договора примут совместный документ о международной солидарности братских стран между собой и по отношению к третьим странам2127.

Братиславская декларация также была уникальным случаем в дипломатии2128, так как она почти полностью исчерпалась в работе редакционной комиссии. Брежнев ввел способ коллективной работы над текстом уже во время Варшавской встречи и теперь снова предложил его группе пяти. Биляк пишет: «Это было единственное заседание в моей жизни – а я участвовал во многих международных совещаниях – где заключительный документ действительно от А до Я был составлен генеральными и первыми секретарями и главами правительств»2129. Заседание оказалось настоящим марафоном, закончившись только в 19 часов вместо 162130. Партийные руководители долго боролись за формулировки, выражавшие или замалчивавшие самое главное. Дубчек вспоминает: «…я потребовал, чтобы в документе было ясно сформулировано, что особенности внутреннего развития разных стран являются делом стран, его подписавших. Это вызвало горячую дискуссию. Ульбрихт и Гомулка настаивали на ненужности такой оговорки… Я дал понять, что в противном случае мы не подпишем документ»2131.

Большое преимущество дипломатической новинки в работе редакционной комиссии залючалось в том, что текст составлялся в режиме консенсуса и поэтому его подписали все. В декларации, торжественно подписанной вечером 3 августа, действительно ни разу не упоминалась ЧССР, создавалось впечатление, будто все заботы стран-участниц Варшавского договора были обращены на положение во Вьетнаме и на Ближнем Востоке, а также на проблему возрождения неонацизма в Западной Германии2132. Документ был почти подобен квадратуре круга, объединяя обязанность братских стран по совместной защите завоеваний социализма с правом каждой страны самой избирать путь к социализму2133. Поэтому Братислава сначала считалась прорывом. Международная пресса и не в последнюю очередь Дубчек полагали, что опасность «вмешательства» предотвращена2134. Но в то время как Дубчек надеялся на Братиславскую декларацию, Брежнев считал, что Дубчек должен теперь подкрепить «соглашение» в Чиерне делами, но их-то и не последовало2135.