Как Генеральный секретарь и ветеран войны Брежнев обладал авторитетом, позволявшим ему вести схватки с министром обороны, но по мере нарастания болезни ему не хватало силы обуздать милитаризм в собственной стране и продолжать противостоять генералам2538. В декабре 1975 г. он заявил в Политбюро: «Я против гонки, это естественно, это искренне. Но когда американцы заявляют о наращивании, Министерство обороны мне говорит, что тогда они не гарантируют безопасность. А я – председатель Совета обороны. Как быть? Давать им 140 миллиардов или 156?»2539 Ввиду слабости Брежнева или его частого отсутствия и неспособности действовать во внешней политике, укрепилась тройка, состоявшая из министра иностранных дел Громыко, председателя КГБ Андропова и министра обороны Устинова, который сменил Гречко, умершего 26 апреля 1976 г.2540 Эти трое взяли на себя проведение внешней политики от имени Брежнева.

Афганистан, 1979 г. – вторжение вопреки рассудку

Долгое время считалось, что ни Брежнев, ни большинство Политбюро не участвовали в принятии датированного 12 декабря 1979 г. решения о вторжении в Афганистан2541. Трудно реконструировать точный ход событий, но похоже, что такая позиция неверна, так как два решающих заседания состоялись определенно двумя днями ранее или через день после этого. 10 декабря Брежнев принял в Кремле Громыко, Устинова и Андропова, чтобы побеседовать с ними об Афганистане2542. Вероятно, что они уже к этому времени подготовили решение об отправке войск и поставили его осуществление в зависимость от возможного исхода голосования в НАТО о размещении ракет Першинг-II в Европе. В Кремле состоялись сразу две встречи: одна в полдень вчетвером и другая вечером с участием в общей сложности 12 членов и кандидатов в члены Политбюро2543. Политбюро явно не заседало 12 декабря, в день, которым датировано его решение, санкционировавшее «мероприятия», предложенные Андроповым, Устиновым и Громыко, и вверившее тройке их осуществление2544. Скорее всего, Брежнев работал в этот день в Кремле «над документами для заседания Политбюро», которое на следующий день, 13 декабря, он лично и вел2545. Похоже, следовательно, что 10 декабря состоялось полуторачасовое заседание, на основе результатов которого Черненко составил письменное «полномочие» тройки, 12 декабря представленное Брежневу и 13 декабря утвержденное Политбюро. В этом заседании участвовали только восемь членов Политбюро; трое подписали решение постфактум 25 и 26 декабря, а подпись Косыгина так никогда и не была получена2546. Верно, что только трое членов Политбюро предложили вторжение, и им было поручено его проведение. Неверно, однако, что это решение не было в достаточной степени рассмотрено на Политбюро или обсуждалось только в отсутствие Брежнева. 26 декабря, через день после перехода границ, Устинов, Громыко, Андропов и Черненко посетили Брежнева на его даче, чтобы проинформировать генсека о событиях и получить санкцию на дальнейшие действия2547. Сотрудники Брежнева сомневались, правда ли, что в это время он осознавал, что подписал: «Собственно говоря, Брежневу ничего внушать уже было не нужно, в ту пору он уже мало что соображал»2548. Решающую роль играло, следовательно, не его отсутствие время от времени, а общее состояние наркотической зависимости. Такое состояние имело результатом, что он больше не руководил внешней политикой, а вверил ее осуществление тройке.