Герои Шолохова для выяснения своих трагических отношений с жизнью вовсе не должны завершать свой путь на страницах произведения гибелью, уходом из жизни. Несомненно, что Шолоховым производится здесь весьма существенная переакцентировка сравнительно с предшествующими традициями в развитии трагического искусства. Герой остается существовать. Более того, в сознании читателей и самого художника он обладает п р а в о м на дальнейшее существование. Однако это не отнимает от него всей силы трагичности.

Существует и иной источник сопротивления трагическому в произведениях писателя, который, включая в сферу своего притяжения трагическое бытие героя, снимает абсолют трагичности существования человека. Это сама органическая жизнь как некая божественная данность наличного мира, дарованного каждому человеку без всякого его участия и воли, несущая в себе загадку необъяснимой притягательности и счастья, свободы и в том числе зависимость от ее законов, от правил, установленных кем-то свыше и не оставляющих человеку никаких иллюзий, что его деятельность способна отменить или поколебать эту ее, жизни, абсолютную силу и власть. Несмотря на трагические ее стороны, мы видим, что именно она, адекватно воплощаясь в природных явлениях, поднимает и поддерживает героев в самые тяжкие минуты их существования. И даже представая перед героем и читателями в финале «Тихого Дона» в виде предельного трагического сгущения («черное солнце»), жизнь как единство человеческого и природного миров у Шолохова выступает подлинным источником спасения и отдохновения человеческой души в ситуации всеобщего разора и потрясения основ.

Главный источник трагического для мира Шолохова – это вздыбленная революцией действительность, «кровью умытая» Россия. Социально-исторический перелом коснулся всех сторон жизни, всех граней бытия – отдельного человека, общественного порядка, нравственных ценностей.

Хорошо известно высказывание, что истинная трагедия – это когда погибает не герой, но хор. Для Шолохова обращенность к объективным характеристикам изображаемой действительности позволила в определенном отношении заместить привычное понятие трагического. Можно ответственно заявить, что в целом атмосфера трагичности присуща всем без исключения произведениям писателя. И с этим трудно поспорить. От «Донских рассказов» до последних глав романа «Они сражались за Родину» все у него погружено в атмосферу трагического. Герои, конфликты, обстоятельства, сюжеты, сам художественный материал без учета этого элемента трагического не могут быть поняты в полной мере. А категория комического, «смеховой мир» писателя с такой силой представленный во всех основных его текстах есть оборотная сторона воспроизведения им трагических обстоятельств народного бытия.