Четырьмя месяцами ранее, в марте 1976 года, коллекция Rive Gauche задала тон этому воображаемому приключению. «Ив говорит большими фигурами» — таков заголовок в Women’s Wear Daily, опубликовавшего сорок эскизов кутюрье в виде манифеста больших перемен. Улица последовала за ним, стал модным новый способ ношения платка — только на одно плечо, как будто одевалось не только тело, но и поведение. Ткань была ему послушна, раскрываясь в таинственном водовороте розового, фиолетового и красного. В июле новые открытия закрепляла коллекция Высокой моды. Ткань трепетала, будто налетел порыв ветра наступавшей грозы. Мир неизвестных гармоний входил в модельера, поглощал его, тянул за собой…

Начинались сиротские годы на золотых каблуках, броские, соблазнительные, оглушенные вечеринками, алкоголем и наркотиками. Они готовили его к разным путешествиям: фильмам-катастрофам, повторному открытию истории, к увлечению оперой. Ив Сен-Лоран черпал свою правду в этой энергии смерти. Помимо славы, его влекла непреодолимая сила — отречение от тех, кто жил в лесной хижине, спал босой на шерстяном одеяле, улыбаясь смерти как новорожденный, так что потом находили только плащ, как красную лужу на снегу. Моде, утратившей свою роль суверена, он готов был предложить свой золотой трон. Он снова превратился в того ребенка-короля, постоянно листавшего страницы журнала Vogue. «Надо уметь любить женщин, ты отдашь им всю свою душу», — писал он в стихотворении юности «Расскажите мне о любви». Он вернул это ощущение в мир моды, как будто передавал ткани ощущения и чувства, которые окрашивали ее в новые цвета и давали ей одновременно новую и знакомую силу. С 1959 года Ив не придавал так много интенсивности ни цвету, ни этим видениям, которые он теперь делал почти тактильными. Материя служила экспрессии: он приручал ее, возвеличивал, извлекал из нее все возможности. Его бархатные ткани цвета драгоценных камней можно было дегустировать как хороший ликер. В цвете земли и специй можно было увидеть дорогу от Марракеша до равнины Оурика, с эвкалиптами по бокам навстречу красным горам. Растения, как жесткая шапка волос, тянули к небу свои сгоревшие от солнца кудри. Мужчины в старых туфлях веками ждали здесь своей очереди. Женщины в золотых платьях несли вязанки хвороста. На небольших самодельных рынках жара вспарывала мешки, полные перца и россыпей шероховатого инжира. Уличный парикмахер набрасывал на плечи ребенку розовое одеяло.

Эти существа, эти миры он ловил в одном видении, как с помощью платка, который он завязывал на модели своими гипнотическими пальцами, чтобы выгодно показать лицо. «Сколько раз я видел, как он организовывал ткань. У него тюрбан становился шляпой. Швея сходила с ума. Похоже, у него были волшебные руки». Это воспоминания Фелисы Сальваньяк, она пришла к Иву Сен-Лорану первой швеей в мастерскую Флу в марте 1976 года, после тридцати лет работы у Баленсиаги и восьми лет у Живанши. Журналистам, которые говорили о «фольклоре» в этом сезоне, Ив Сен-Лоран ответил: «Я встретил мадемуазель Фелису». Эта монументальная белокурая дама в очках, хорошо пахнувшая розовым ароматом, стала в этом году его феей, его королевой. «Креп — это моя слабость. Он хорошо спадает при ходьбе. Им можно драпировать. У вас с ним контакт. Нет необходимости преувеличивать». Такое ощущение, что она была ближе к Сен-Лорану, чем к «старикам». Она его заметила однажды. «Баленсиага был шокирован прозрачными блузками. Я сказала себе: этот модельер позволяет себе смелые шаги». Она рассказывала: «Первая встреча была у него дома, на улице Вавилон. Экстаз. Любовная стрела. Любовь с первого взгляда. Вторая встреча произошла в модном Доме. Мне казалось, что я попала в частный особняк. Я приехала со своей помощницей Жаниной. Она, в некотором смысле, всегда была продолжением моих пальцев. Первое, что мне поручили, — замшевая куртка. Я подумала, что это проверка. Он хотел посмотреть, что я умею. Я вложила в работу все свое сердце. Я посмотрела на эскиз, подготовила ткань. Он был так счастлив. В эту минуту я почувствовала себя легко и свободно. С этого момента он доверял мне свои фейерверки, свои вечерние наряды…»