Выйдя от полкового командира после такого изрядно холодного приема, невольно напоминавшего мне совсем иные приемы, каких я удостаивался от князя Воронцова, Бебутова и других, действительно сильных кавказского мира, я отправился тут же по соседству в полковую канцелярию, где застал несколько офицеров в разговоре с полковым адъютантом штабс-капитаном Немирой. Познакомились. Оказался он бывший студент Киевского университета, попавший на Кавказ солдатом по известному делу Канарского, хороший, скромный человек, не отличавшийся воинственностью. По его словам, мне, вероятно, придется долго прожить в Ишкартах для изучения службы, да и вообще полковой командир большую часть новых офицеров оставляет для испытания в штаб-квартире, а впрочем, бывают исключения. Остается ожидать распоряжений, которые последуют, вероятно, через несколько дней. Между тем советует мне явиться к командиру 5-го батальона майору Котляревскому, как второму лицу после полковника в Ишкартах и, быть может, моему будущему ближайшему начальнику.

Я тотчас и отправился. Господин майор, хотя и однофамилец известного кавказского героя генерала Котляревского (биографию его написал граф Соллогуб), оказался далеко на него не похожим. Это был тип фронтового офицера тридцатых годов, который мог промаршировать с полным стаканом воды на кивере, не пролив ни единой капли, но под кивером искать было нечего. Фронтовая служба как искусство для искусства – в этом заключался весь умственный кругозор господ этого типа. Грамота была им нужна только для чтения уставов и приказов по полку. Вне фронтового мира для них ничто не существовало, вне производства по вакансии или за отличие никаким интересов – олицетворенный Скалозуб. Впрочем, при всем педантизме и строгости, по-видимому в подражание полковому командиру, майор Котляревский был простой, добрый человек и подчас по-своему любезный.

На вопрос его, где я прежде служил и тверд ли по фронту, я откровенно сознался, что не только не тверд, но вовсе ничего не знаю и весьма боюсь неудовольствий за это начальства.

– Однако на восьмирядных учениях бывали же?

Я решительно стал в тупик. Что такое восьмирядное учение? Первый раз слышу.

– Нет, господин майор, не бывал, не знаю.

– Ну, это уж совсем скверно. Как же это вы до поручика дослужились? Придется вам усердно заняться: вот возьмите, я вам дам устав рекрутский, хорошенько прочитайте, а после возьмете следующие части. Да-да, нехорошо, но вы не унывайте: не святые же горшки лепят, год-другой поучитесь – и пойдет дело.