Вспоминаю об одной замечательной личности, служившей тогда в драгунском полку, о которой в виде курьеза стоит сказать несколько слов. Был там юнкер один – князь, да еще светлейший, С. Это был богатейший материал для психологических исследований. Я, насколько поможет мне память, расскажу здесь несколько черт образа жизни этого антика в своем роде.

Любил он пьянствовать, но не в самом пьянстве была суть его удовольствия, напротив, если бы его пригласили в офицерскую компанию и предложили шампанского, он бы непременно отказался. Ему нужно было зайти в кабак, усесться там за грязный стол с каким-нибудь фурштатом, чьим-нибудь денщиком, потребовать штоф, зеленого стекла грязный шкалик – и пить, точь-в-точь как простой народ наш пьет: вести сначала пошлый разговор, после затянуть песни, а упившись, затеять драку, быть избитым, получить фонари под глазами, оказаться с разодранной шинелью и бельем, свалиться и заснуть там же, в кабаке, под столом… Все наслаждение его заключалось не в водке, не в том, чтобы нализаться, утопить горе или удовлетворить несчастной болезни, запоем называемой; нет, он не страдал запоем, он мог, пожалуй, не пить, ему это все равно было, – ему, главное, нужно было окунуться совсем с головой в жизнь солдата, простолюдина, пропойцы какого-нибудь, кабачного завсегдатая, ему нужно было быть в роли солдата, фурштата, извозчика, чего хотите, только не аристократа, не привилегированного человека, не белоручки. И мало быть вообще в роли солдата или извозчика – нет, именно в той части его роли, когда солдат или извозчик пьянствует, безобразничает, он именно искал компании с такими солдатами и денщиками, с такими бабами, которые уже известны были среди своих за дрянь, пьяниц и пропащих людей!..

Он никогда ничего не читал, не писал, избегал всякого общения с интеллигентной частью окружающего общества. Иной раз вдруг оборвет все сношения с солдатской компанией и весь окунется в круг духанщиков из армян и мирных туземцев ближайших аулов: покупает, продает, меняет лошадей, производит какие-то таинственные сношения, уезжает куда-то, нарядившись в азиатский костюм, пропадает по целым неделям в Петровске, в Кизляре. Вдруг опять появится и ознаменует появление каким-нибудь кабацким скандалом.

В полку на него махнули рукой. Он выпросился в партизанскую команду, которой заведовал славный малый поручик граф Менгден, а этот, убедившись в решительной невозможности что-нибудь сделать с князем, дал ему волю делать, что хочет, и убираться хоть к Шамилю, хоть к самому черту. Вот и шатался он по всем окрестностям с кунаками. Когда же те убедились, что он богатый человек, то задумали утащить его в горы в плен и попользоваться знатным выкупом. Стали подкарауливать и ждали удобного случая. Таковой им вскоре и представился.