Возвращался как-то князь С. из Петровска в Чирь-Юрт. Отдохнув на дороге у казачьего поста, проглотив изрядное количество сивухи в духане с казаками, он уже хмельной сел на коня и поехал. Верстах в двух от поста из балочки вдруг выскакивают три горца и прямо к нему. Смекнув, в чем дело, князь пускает коня марш-маршем по дороге. Горцы за ним. Верст восемнадцать удирал он от них и благодаря отличному скакуну успел-таки вскочить в Чирь-Юрт, хотя погоня наседала чуть не на хвосте лошади. Горцы отстали уже в нескольких шагах от драгунских конюшен, пустив ему вдогонку два выстрела. С тех пор он стал осторожнее.

Впоследствии слышал я от знакомых драгун, что в Азиатской Турции князь упросил генерала Багговута, бывшего там начальником кавалерии, взять его к себе ординарцем. Генерал согласился и думал держать его при себе в обыкновенной роли ординарца для посылок со служебными приказаниями и т. п., в качестве личного адъютанта, но князю такая роль была не по душе: он предпочел присоединиться к компании вестовых, чистил генеральских лошадей, водил их на водопой, обчищал навоз у коновязей и прочее.

Таков был этот непонятно-уродливый субъект. Несколько лет спустя из военных приказов я узнал, что он произведен в офицеры в один из гусарских полков. Дальнейшая судьба его мне неизвестна.

XLVIII.

Я должен возвратиться на несколько месяцев назад, чтобы рассказать об одном военном эпизоде, в котором хотя я и не принимал личного участия, но имевшем некоторое косвенное отношение к последующим, лично меня касавшимся событиям. К тому же и сам собой этот эпизод для интересующихся историей Кавказской войны не лишен интереса.

Еще летом 1853 года князь Аргутинский-Долгорукий после продолжительного отпуска в Тифлисе и Петербурге настолько восстановил свое здоровье, что опять вернулся к своей должности командующего войсками в Прикаспийском крае, а исправлявший его должность князь Григорий Дмитриевич Орбельяни уехал к своему месту начальника Джаробелоканского округа и всей Лезгинской кордонной линии в Закаталы.

В это же время начавшиеся с Турцией недоразумения и движение русской армии в придунайские княжества заставляли опасаться усиленных враждебных действий Шамиля и волнений среди покорного мусульманского населения на Кавказе. Приходилось тем более об этом подумать, что в случае войны немалую часть войск, действовавших против горцев, следовало двинуть в Азиатскую Турцию.

И действительно, уже в конце июля князь Аргутинский получил сведения, что Шамиль сделал распоряжение о сборе значительных скопищ горцев. Чтобы не вдаваться в обман, осторожный князь Моисей Захарович держался своей выжидательной системы и, по обыкновению, расположил войска в известных пунктах на Кутишинских высотах и в Казикумухском ханстве; затем с большей частью отряда перешел на Турчи-Даг. Наконец, только 27 августа обиженный Шамилем пятисотенный начальник в его войске житель аула Хидатль Гаджиов-Ункулау-оглы во время самого движения имама со скопищем, бежал с двумя товарищами и явился на Турчи-Даг, рассказав, что Шамиль с десятью тысячами человек двинулся к Джаробелоканскому округу, с тем чтобы возмутить тамошнее население, переселить часть его в горы, непослушных разорить и вообще перенести войну в эту ближайшую к Грузии и Тифлису часть края.