«С марксизацией мы отстаем», – соглашается президент ГАХН и говорит, что Академия «считает необходимым учредить у себя марксистский актив»[916], для чего просит ввести в штат коммунистов.
Говоря о перестройке Академии, Коган прибегает к (рискованной) аналогии с колхозами: понятно, что не может индивидуальное хозяйство существовать рядом с коллективным, но есть же еще промежуточный этап перехода от одной формы к другой. Так и в Академии. Наши комитеты – это хотя еще и не колхоз, уже и не индивидуальное хозяйство. Нам нужно время.
Коган продолжает: теперь проведена реформа, от системы докладов Академия перешла к работе научно-вспомогательных учреждений, за доклады перестали платить, и высвободившиеся средства отправлены на создание лабораторий, рукописных хранилищ и издательства. «Академия в буквальном смысле была нищей», – сообщает Коган. 3000–4000 рублей выделялось на работу издательства. Тем не менее книги публиковались «с большим самоотвержением <…> Вопрос о повышении издательских возможностей <…> является вопросом жизни и смерти для Академии»[917].
Коган говорит о продуктивности работы ученых «при совершенно грошовом содержании». «У нас есть члены Академии, которые и сейчас получают 60 рублей. В начале зарплата штатного действительного члена составляла 70–80 рублей, это была высшая оплата. Сейчас она доведена до 100»[918].
Обсуждается больной вопрос совместной работы коммунистов и квалифицированных специалистов. Если прежде на общее методологическое руководство отдельными конкретными исследованиями претендовали три разряда – Философский, Социологический и Физико-психологический, то теперь ни один метод не может конкурировать с марксистско-ленинской философией, диалектическим материализмом. Коган соглашается: «В наше время разряды <…> могут быть только частями общей социологической работы <…> в духе марксистского метода»[919].
На вопрос о численности Коган сообщает, что в Академии 96 сотрудников. А на вопрос о том, какова их идеологическая направленность, отвечает, что при создании Академии собирали