У нас выдался утомительный день... Утром шёл дождь, и мы воспользовались этим, чтобы осмотреть монастырские помещения — ризницу, драгоценности, вложенные Иоанном Грозным, Петром I и т. д., потом пошли в трапезную и по всем хозяйственным службам... После обедни вышло солнце, и мы отправились в милый маленький скит святителя Филиппа (митр[ополита] Московского); там в храме восхитительный колодец и статуя сидящего Христа работы самого святителя и его келейника... Одна из особенностей Соловецка — чайки... <...> которые день и ночь с криками летают над монастырём и снуют под ногами, как домашние цыплята, очень симпатичные. А сейчас у них вывелись птенцы, учатся летать».

Елизавета Фёдоровна посетила скит на Секирной горе, молилась в кладбищенской церкви, совершила лодочную прогулку по каналам и озёрам, причём один из каналов, получивших её имя, сама торжественно открыла. Так незаметно пролетело пять дней. Настала пора возвращаться: «После вечерней службы мы поужинали, для нас был отслужен последний большой молебен, и мы отправились в путь. Долгое время можно было видеть живописный монастырь, его святых работников, стоявших на пристани, и паломников, пришедших нас проводить... После трёх я поднялась на палубу и видела восход солнца — дивное, красное, оно встало над морем непревзойдённого жемчужного цвета. Все спали, была полная тишина...»

Ещё одним «тихим» и созерцательным паломничеством Елизаветы Фёдоровны была её поездка в Оптину пустынь, состоявшаяся в конце мая 1914 года. Там, помимо молитв, Великая княгиня имела беседы со старцами, отцами Нектарием, Феодосием и Анатолием. «Старец о[тец] Анатолий, — сообщал журнал «Русский паломник», — по своему духовному устроению редкий человек. Всегда бодрый, неутомимый, обладающий несомненным даром благодати Божией, он является чудным светильником и мудрым советником для страждущих людей. Чувствуется, что он весь объят пламенем живой горячей веры в Бога. Народ любит его очень. Едут к нему со всех концов России. И он всех принимает с утра до поздней ночи, всех утешает, наставляет, ободряет». У старца Анатолия Великая княгиня исповедалась. Она всегда выделяла таких людей, тянулась к ним, ища у них совета и поддержки. К таковым относился и отец Гавриил (Зырянов), бывший послушник Оптиной пустыни, затем схиархимандрит Седмиезерной Богородичной пустыни под Казанью, где с ним и познакомилась Елизавета Фёдоровна, а позднее старец Спасо-Елеазаровой Великопустынской обители возле Пскова. Великая княгиня любила бывать в этом месте. «Я немного отдыхаю в маленьком монастыре в лесу около Пскова, — писала она брату в 1911 году, — там, где проживает дорогой старец Гавриил — об этом я рассказывала тебе перед моей поездкой в монастыри Новгорода и Пскова. Какое это сокровище, как это прекрасно!» На строительство небольшой церкви в той Пустыни Елизавета Фёдоровна пожертвовала деньги, прислав и необходимую утварь, а отец Гавриил не раз посещал Марфо-Мариинскую обитель, ведя беседы с настоятельницей и сёстрами.