Семейное дело

Семейное дело

В британском посольстве сэру Кристоферу Соумсу было о чем беспокоиться. Он получил известие из Дворца, что Королева хочет навестить своего проживающего вдали от Британии дядю герцога Виндзорского в его доме под Парижем. Но она «не желала, чтобы что-то говорилось или делалось в связи с этим в настоящее время». Это был один из аспектов визита, не подконтрольный ни одному из правительств. Отношения между дворцом и бывшим королем Эдуардом VIII были исключительно деликатным вопросом для королевской семьи. Он отрекся от престола в 1936 году, чтобы жениться на разведенной американке Уоллис Симпсон, что повлекло за собой самый серьезный кризис монархии в современное время. Последовавшие за этим событием разногласия герцога с его младшим братом королем Георгом VI по поводу денег, статуса и отказа короля пожаловать герцогине статус Ее Королевского Высочества королева-мать не забыла и не простила. Она по-прежнему считала герцога ответственным за перенапряжение, которое, по ее мнению, привело к преждевременной кончине короля в возрасте пятидесяти шести лет. Королева, однако, всегда стремилась сохранять хорошие отношения и поддерживала регулярные контакты через сэра Кристофера Соумса. Его сын сэр Николас Соумс, член парламента, вспоминает вечер в 1971 году, когда он с отцом сопровождал принца Уэльского при его первом посещении дома герцога в Булонском лесу.

– Это пришлось согласовывать с Министерством иностранных дел, и Королева должна была дать свое разрешение. Дипломатически это было крайне сложно по самым разным причинам, – говорит он. – Но момент был совершенно необыкновенный: мы видели вместе двух принцев Уэльских. Я никогда этого не забуду. Это было довольно трогательно. Мы все сидели поодаль от них, и они смогли прекрасно пообщаться.

Принц Чарльз описал в своем дневнике этот «трагический» и необычный вечер. Он отметил, что герцог находился «в очень хорошей форме», что он пожаловался на свое строгое воспитание и «говорил о том, как сильно моя семья осложняет его жизнь последние тридцать три года». Герцогиня тем временем «порхала туда-сюда, как диковинная летучая мышь… Непростая женщина – совершенно несимпатичная и несколько поверхностная».

В следующем году по мере приближения визита Королевы здоровье герцога стремительно ухудшалось, он был практически прикован к постели. Почти наверняка у Королевы не будет больше возможности повидать своего дядю. Президент Помпиду, однако, был в ужасе от того, что герцог может умереть до или во время государственного визита, ему хотелось получить гарантии, что это не помешает королевскому турне. Соумс направил еще одну срочную телеграмму министру иностранных дел, в которой сообщил о беспокойстве президента и дал понять, что «отмена будет нежелательна». Мало кто мог что-то сказать наверняка, кроме личного врача герцога доктора Джина Тина. Итак, Соумс позвонил ему. Предупредив о серьезной угрозе «исхода миссии Королевы», он сделал несколько недвусмысленных намеков. Как позже вспоминал Тин, беседуя с биографом Майклом Блохом, «посол подошел к делу прямо и сообщил мне, что не произойдет ничего страшного, если герцог скончается до или после визита, однако его смерть во время визита станет политической катастрофой. Не могу ли я предоставить ему какую-либо точную информацию об ожидаемой кончине герцога». Врач, который, судя по всему, был неприятно поражен такими расспросами, ответил, что таких сведений у него нет.